— Сожалею. Со смертью близких трудно смириться, несмотря на время.
— Да, вы правы. — Эллин хотела сесть на стул с жесткой спинкой, но передумала. — Вы не возражаете, если я сяду на пол? Этот стул очень неудобный.
— Будьте как дома. — Он сделал широкий жест, радуясь, что ее подавленное настроение прошло так же быстро, как и возникло.
Эллин постелила одеяло, которое принесла из дома, и села рядом с постелью Прайса.
— Так намного лучше, — сказала она со вздохом облегчения, вытягивая ноги и поправляя юбки.
На его губах промелькнула улыбка, когда он подумал, как она простодушна.
— Вы всегда пренебрегаете условностями? — насмешливо спросил он.
— Что вы имеете в виду? — осведомилась она, растягивая слова.
— Нянчитесь с янки и садитесь на пол, когда захотите?
— Я в большей степени руководствуюсь практичностью, чем условностями. Светские обычаи всегда меня немного сковывали. — Неожиданно вспомнив о корсете, она хихикнула, отчего Прайс тоже широко улыбнулся.
— Что вас так развеселило? — спросил он, удивляясь, как быстро меняется ее настроение.
Эллин взглянула на него из-под опущенных ресниц, не сознавая, насколько соблазнительным был этот взгляд, и Прайс едва сдержался, чтобы не погладить ее по щеке. Внезапно ее лицо приняло шаловливое выражение.
— Надеюсь, я могу доверить вам свои тайные мысли. Я подумала о корсете.
— О корсете? — Прайс запрокинул голову и громко расхохотался. — Это великолепно! — Немного успокоившись, он добавил: — Должен признаться, мне нравится образ ваших мыслей.
— Ненавижу эту последнюю моду, хотя моя мать недовольна мной, — промолвила она с сожалением, потягивая виски и чувствуя внутреннее тепло.
— О, так, значит, она относится более строго к соблюдению моды?
— Она самая передовая женщина во всей округе и самая красивая.
— Не сомневаюсь, — сказал Прайс, и Эллин внимательно посмотрела на него.
— Почему вы так считаете? — спросила она почти осуждающим тоном.
— Потому что ее дочь — прелестнейшая женщина, какую мне когда-либо приходилось встречать. Значит, и она должна быть тоже красивой, — ответил он просто и искренне.
Эллин ничего не сказала, поглощенная своими мыслями. Никогда прежде никто не говорил ей, что она красива, за исключением отца, конечно, а он относился к ней предвзято. Она ощутила внутренний трепет при мысли о том, что этот мужчина находит ее привлекательной. После длительной паузы Эллин снова взглянула на него.
— Это правда?
Прайс был поражен. Он думал, что любая женщина знает о своих достоинствах. Ее откровенность восхищала его.
— Да, — тихо сказал он и удивился, когда она широко улыбнулась.