— Она пригрозила обо всем рассказать Роду.
Прайс насторожился:
— А… Этому отсутствующему жениху. Я был удивлен, когда услышал о нем.
— Но это важно для меня.
— Почему? Ты любишь его? — Она молчала, и Прайс настойчиво повторил: — Эллин, любишь ли ты его?
— Да, конечно! И мы должны пожениться, — быстро сказала она, ненавидя себя за эту ложь.
— Значит, ты провела все эти часы в моих объятиях, воображая, что это Род? — безжалостно спросил он, желая выяснить правду.
— Нет! Это ложь! — страстно возразила она и попалась в его ловушку. Все произошло слишком неожиданно.
— Я так и думал, — прозаично заявил Прайс, удовлетворенный тем, что она призналась.
Эллин взглянула на Прайса, ожидая увидеть самодовольное выражение лица, но он казался очень серьезным. Впрочем, у него не было повода радоваться победе. Он ошибался, если считал ее легкомысленной, привыкшей делать все, что нравится.
— Расскажи мне о Роде, — попросил, Прайс.
— Зачем?
— Потому что я хочу знать. — Тон его смягчился. — Мне необходимо знать.
— Он владелец плантации Кларк-Лендинг.
— Кларк-Лендинг?
— Это соседняя с нами плантация.
— А…
— Существовал план объединить Кларк-Лендинг с Ривервудом, и тогда мы имели бы самую большую плантацию в штате.
— Чей это план? — Прайс нащупал слабое место, которое искал в ее обороне.
— Моего отца, конечно. И Рода.
— Разве война ничего не изменила? — спросил он. — Я имею в виду, у вас нет денег даже на поддержание Ривервуда. Как вы можете брать под свою ответственность еще и Кларк-Лендинг?
— Конечно, с помощью Рода…
— Тогда Род, должно быть, очень богат или необыкновенный труженик, — сделал вывод Прайс.
Эллин была вынуждена взглянуть правде в глаза. Дела обстояли совсем не так, как представлялось раньше. Она с трудом поддерживала хозяйство, сосредоточившись на ежедневных заботах и надеясь на возвращение Рода. В отличие от матери Эллин не жаловалась на судьбу. Она испытывала лишь необычайную усталость и грусть.
— Эллин, — сказал Прайс, снова привлекая ее внимание, — если он вложил все, что имел, в облигации конфедератов, то теперь они не стоят даже бумаги, на которой напечатаны.
— Зачем ты говоришь мне все это? — спросила она печально.
— Потому что ты небезразлична мне. Я хочу знать, каковы твои намерения. Неужели ты будешь каждый день работать не покладая рук? И ради чего? Чтобы терпеть оскорбления от неблагодарной матери, которая понятия не имеет об истинных аристократических манерах?
— Перестань! Сейчас же перестань! — яростно крикнула Эллин, вытирая слезы.
— Что перестать? Говорить тебе правду? Пора уже взглянуть ей в глаза. Кстати, Род вообще может не вернуться.