– Да, мэм.
Сван взяла бокал у меня из рук и поставила его рядом со своим, из которого она отпила только один глоток.
– Я приготовила тебе подарок.
Я снова уставилась на поднос. Мне показалось, что у меня распух язык.
Сван приподняла угол салфетки. На подносе стояла красивая золотая шкатулка для драгоценностей. Бабушка открыла крышку, и я задохнулась от восторга, увидев изящный кулон на тонкой золотой цепочке. Плоская капелька розового мрамора была вставлена в золотую оправу изящной работы. Золотое плетение удерживало в центре капли бриллиант в один карат.
– Это такой же, как у вас!
– Да. В этом-то весь смысл. – Сван потянула за цепочку и вытащила из-под мягкого воротника блузки точно такой же кулон. – Моя мать подарила мне ещё когда мне исполнилось десять. Если ты посмотришь на ее портрет, то заметишь точно такой же. – Сван помолчала и едва заметно поджала губы. – Разумеется, у моей сестры Клары он тоже есть. И… – Последовала еше одна пауза, затем Сван спокойно продолжила: – Я подарила такое же украшение твоей матери, когда ей исполнилось десять. Мы все – женщины из семейства Хардигри, и все носим такой кулон.
– Вы любили мою мать. А меня вы любите? – внезапно выпалила я.
В ту же секунду на лице Сван появилось замкнутое выражение.
– Ты моя внучка и единственная наследница. Это очень важно для меня.
Вся моя радость, все возбуждение и гордость исчезли без следа. Она даже не смогла сказать этого! Почему я не заслужила ее любви?
Сван надела цепочку мне на шею. Она оказалась короткой, и кулон висел высоко на груди. Потом Сван сняла салфетку с подноса – и я застыла, с ужасом глядя на прибор, напоминающий шприц. У меня закружилась голова.
– Это паяльник, – объяснила Сван. Она взяла салфетку, сложила ее несколько раз и подложила под замок цепочки. Я похолодела. – Чего ты испугалась, глупышка? Я собираюсь всего лишь запаять замок.
– Зачем?
Ее синие глаза не мигая, посмотрели на меня.
– Такова традиция, и я хочу, чтобы ты ей следовала. Моя цепочка запаяна, Кларина тоже. Цепочку твоей матери тоже нельзя было расстегнуть. Все они были запаяны.
– Вы хотите сказать, что я никогда не смогу ее снять?
– Совершенно верно.
Я стояла рядом с ней, как породистый теленок, пока Сван орудовала паяльником. Я почувствовала острый, неприятный запах, в животе у меня заныло. Она меня не любит и поэтому надевает цепь мне на шею!
Как будто я собака. Теперь я буду ходить в собачьем ошейнике…
– Готово, – произнесла Сван и отступила назад.
– Благодарю вас, мэм, – еле сумела выговорить я.
При первом же удобном случае я вышла из столовой, выбежала на террасу, спустилась к пруду с фонтаном, прошла мимо него и углубилась в лес. Там меня вырвало.