Обоняние, как и все остальные чувства, у Лайона было развито и натренировано. Он умел различать самые мелкие оттенки запахов. Сейчас, например, от Жасмин исходил аромат мыла, зубной пасты, абрикосового шампуня и самой Жасмин. Чертовски соблазнительная смесь. А в прошлый раз, когда они занимались любовью, от нее пахло антикомариным репеллентом, кофе, дымом костра и самой Жасмин. Как видно, она прекрасна в любых сочетаниях.
Лайон никогда не поддавался на женские уловки. Оставался равнодушен и к изысканному макияжу, и к духам, призванным возбуждать в мужчине желание. А теперь с удивлением узнал, что уязвим перед чарами женщины, которая не пользуется ни духами, ни косметикой, женщины, у которой в запасе нет ни единой уловки, которая вряд ли понимает даже, что это такое.
На мгновение он задумался о том, нет ли у Клемми в конторке запаса презервативов. Один раз без предохранения — рискованная игра. Не предохраняться два раза подряд — значит напрашиваться на неприятности. А неприятности такого сорта Жасмин ни к чему. Тем более с мужчиной, из которого не выйдет ни приличного мужа, ни мало-мальски сносного отца.
До сих пор Лайон гордился своим самообладанием. Он проделал долгий путь: от пятнадцатилетнего мальчишки, бездомного, безработного, изнемогающего в борьбе с собственными гормонами, до взрослого человека, разумного, трезвомыслящего, просчитывающего каждый свой шаг. Он не рисковал без нужды. Спиной чувствовал опасность и умел вовремя отпрыгнуть или распластаться на земле. До сих пор.
Опасность подкралась незаметно, с той стороны, откуда он и ожидать не мог. Если и были у Лайона какие-то предпочтения в сексуальной сфере, то Жасмин под его стандарты явно не подходила.
Она вошла в его жизнь со своим секретным оружием. С нежной улыбкой. С взлохмаченной каштановой гривой. С телом, как…
А что, собственно, такого особенного в ее теле? Высокая, худая, угловатая. Как говорится, подержаться не за что. А гибкость стана, легкость движений, стремительная энергия походки — разве может все это заменить приятные округлости?
Груди у нее, можно сказать, вообще нет. Лифчика Жасмин не носит — он ей попросту не нужен. Почему же Лайон не отрывает от нее взгляда, спрашивая себя, вздрогнет ли она под его взором, натянется ли рубашка, обрисовывая контуры маленьких сосков?
Скользнув рукой между их телами, Лайон накрыл ее грудь ладонью.
— Я хочу взглянуть на тебя как следует, — прошептал он. — Но вот в чем беда: для этого придется тебя отпустить. А совсем не хочется.
Она смотрела на него, не говоря ни слова. Аромат возбуждения, усиленный жаром двух тел, смешивался с запахами абрикоса, мыла и костра.