На другом конце послышался смех.
– Что ты имеешь в виду? Ты же не думаешь, что я приберег какую-то тайну? Зря надеешься. Но вообще-то есть кое-что, что мне не по душе. Расскажу, когда увидимся. Пока!
Бетси положила трубку и пошла пересказать разговор Пипу, который в одиночестве доедал свой гренок. Глядя на него, Бетси сказала:
– Честное слово, никогда в жизни не видела, чтобы на такой маленький гренок намазывали так много джема.
– Помолчи, – откликнулся Пип, – вот поедешь в интернат учиться, так поймешь, как хорошо дома, где не надо делиться джемом еще с двадцатью едоками. Ну, так что сказал Фатти?
Бетси пересказала.
– Отлично! – обрадовался Пип. – Ты беги наверх и застели постели…
– Свою постель стели сам, – возмутилась Бетси и вышла из комнаты. Она помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки и чувствуя себя совершенно счастливой. Каникулы – это чудесно! Теперь она не одна – ведь только она училась не в интернате, а в обычной школе. Теперь их пятеро и они все вместе, точнее – их шестеро, если считать Бастера, маленькую собачку Фатти.
В половине одиннадцатого Пип вместе с Бетси зашли за Ларри и Дейзи, и вся четверка отправилась в свое любимое кафе. Фатти еще не пришел, так что они уселись за стол и заказали смородиновые булочки с маслом и кофе.
– И побольше молока, – добавил Ларри, – а сахар класть не надо, мы сами положим.
Фатти явился с опозданием на пять минут. Он приехал на велосипеде, а Бастер бежал рядом. Он вошел, улыбаясь, как обычно, подошел к Бетси и, подхватив ее со стула, попытался добросить вверх, но тут же с шутливым стоном опустил на место.
– Нет, теперь тебя не поднять, Бетси. Ты все растешь и растешь, стала совсем тяжелой!
– Мы заказали тебе кофе с булочками, – сказал Пип. Фатти сел за стол и тяжко вздохнул.
– Я выпью только кофе, а булочек не надо, – сказал он.
Все в изумлении уставились, на него.
– Не будешь есть булки? – удивилась Бетси. Но ты ведь всегда съедал в два раза больше нас!
– Верно, но сейчас я худею, – сказал Фатти. – Разве вы не заметили, какая у меня изящная фигура?
Они внимательно оглядели его с головы до ног, и наконец Пип изрек:
– Вообще-то, я большой разницы не заметил. А зачем тебе худеть? Я считал, что ты любишь поесть.
– Да, это так, – ответил Фатти, – но меня хотят включить в школьную теннисную команду, а как я буду носиться на кортах, в жаркую погоду со своим весом, около шестидесяти пяти килограммов?
– Впервые слышу, что ты хорошо играешь в теннис, – в изумлении произнес Ларри.
– Я и сам не знал, – скромно сказал Фатти, – но как-то недавно, в один прекрасный солнечный день, я баловался на корте с ракеткой и мячом, а старина Дикори Док, наш старший, подошёл и… ну да что тут распространяться…