Реднора тошнило от кровавого смрада, но он не останавливался. В конце концов, ему удалось отыскать Оксфорда. Тот дрожал от страха и был совершенно безоружен.
— Бери оружие — пошли драться, — рявкнул Кейн.
— Я не соперник тебе.
— Надень латы с головы до ног, а я буду драться так.
— Нет!
— Я буду драться с тобой пеший, а не верхом! Бери оружие — и вперед!
Оксфорд какое-то мгновение колебался, раздираемый сомнениями: пешего Реднора значительно ослабляла покалеченная нога.
— Нет, — наконец ответил он.
— А ты трус, однако. Ну что ж, тогда я просто перережу тебе горло на глазах у твоей жены и детей.
— Я не виновен! — заливаясь слезами, завопил Оксфорд. — Я никогда не делал тебе ничего плохого! Ты не можешь так обойтись со мной!
— Отчего же?! — вытягивая меч, прорычал Реднор.
— Остановись, Реднор. — В гостиную ворвался Херефорд, принеся с собой запах крови и пыль двора. — Те стрелы принадлежат твоим людям.
— Что?!
— На стрелах оперение и опознавательные значки Гонтов. Однако я готов поставить свою жизнь против медного гроша, что тетиву спустил не твой солдат. Тем не менее, шестеро твоих людей пропали.
— Я ничего об этом не знаю, совсем ничего, — Оксфорд, рыдая, упал к ногам Кейна.
— Забудь о нем сейчас, хотя он вполне заслужил, чтобы его вздернули на виселицу, — продолжал Херефорд, презрительно поджав губы. — Ты ни в чем не можешь обвинить его. Я не сомневаюсь, что тела тех шестерых или сожгли, или порубили на куски и где-нибудь закопали. Но, с другой стороны, кто может поручиться, что их не подкупили, и они просто не сбежали после того, как их план провалился? Люди Оксфорда — это одно дело, но, если мы затронем его самого, нас обвинят в убийстве.
— Мертвые жаловаться не умеют, — с налитыми кровью глазами упрямо проговорил Реднор.
— Ты что, решил поднять на меч всех в этом замке, включая женщин и детей? Всегда найдется тот, кто пожалуется.
— Перед Богом клянусь, — плача, Оксфорд прижимался к ногам Реднора. — Перед Всевышним заявляю, что я не виновен! Подкупили ваших людей или убили, мне об этом ничего не известно!
— Кейн, ради Бога, оставь ты его. Ты уже отомстил за своего жеребца. Хватит, пойдем. Может, он говорит правду. Все его люди были безоружны и даже не защищались. От комнат замка нас отделяла только слабая, второпях запертая дверь. Мы и так приняли на душу страшный грех, убивая безоружных людей, которых к тому же застали врасплох.
— Только за жеребца? А жизнь моего человека, по-твоему, ничего не стоит?!
Вытирая окровавленный меч и пряча его, Херефорд приблизился к Реднору. Как только тот прекращал махать мечом, разум возвращался к нему и он мог воспринимать чужие доводы.