Теперь, когда он стоял в воротах и видел, как темноволосый смуглый мужчина поднимается с соломы, он мог лишь вообразить себе самое худшее. Поэтому, имея столько причин, чтобы быть в ярости, убежденный, что и Диана имела отношение к этому тайному свиданию на конюшне, он сделал несколько шагов вперед и быстрым движением нанес свой сокрушительный удар правой в лицо Лоуренса, свалив его навзничь на грязный, покрытый соломой центральный проход конюшни.
К его изумлению, он услышал, как Джулия за его спиной издала громкий крик, и увидел, как ее оранжевое дорожное платье метнулось мимо него.
– Вы зверь, – крикнула она через плечо, подбегая к Лоуренсу. Тот застонал. – «Очень эффектно», – подумал Эверард, – что заставило Джулию опуститься перед ним на колени, пытаясь осторожно приподнять его голову.
– Мне очень плохо… – пробормотал этот негодяй.
– Неудивительно! – воскликнула Джулия. – Твой глаз заплывает. Бедный, бедный Ларри! Тебе очень больно?
Эверард смотрел на свою невесту, как она гладит Лоуренса по щеке и подбородку, ее любящие огромные глаза прикованы к его лицу так, словно они одни в целом мире.
Сзади него раздался голос Дианы:
– О дорогой Эверард, что заставило вас нокаутировать Лоуренса? Подумайте, какой будет скандал, когда его увидят с синяком под глазом.
Эверард обернулся к ней, чтобы лучше разглядеть ее лицо. Он был изумлен спокойствием в ее голосе и полнейшим бесстрастием, с которым она смотрела на то, как Джулия гладит своими белоснежными пальцами смуглую щеку Лоуренса.
– Это все, о чем вы можете думать сейчас? О скандале? – спросил он, указывая рукой на Джулию и Лоуренса. – Когда ваш дорогой друг детства покоится в объятиях моей невесты? Вообразите на секунду мои чувства. Джулия выбегает из конюшни в слезах, а его я нахожу встающим преспокойно с соломы. Что он здесь делал с Джулией, я могу только догадываться…
В это время Лоуренс с трудом проговорил:
– Я ничего не вижу, Джулия. Не оставляй меня. Я… Мне очень плохо. Быть может, я умру или, еще хуже, ослепну…
Он снова застонал.
Диана закатила глаза от представления, которое устроил Лоуренс, но ответила Эверарду на его вопрос.
– Без сомнения, он целовался с ней! – сказала она; ее подбородок был поднят вверх, глаза сверкали. В этот момент она испытывала мало симпатии к нему, равно как и к ним всем!
Эверард почувствовал, как его мускулы снова напряглись от ярости, когда он взглянул на этого труса, лежащего на коленях Джулии.
– Негодяй! – вскричал он. – Убирайся от моей невесты и веди себя как подобает мужчине, если ты на это способен!