Прикосновение Купидона - Валери Кинг

Прикосновение Купидона

Спокойная, серьезная Диана Хартланд не подозревала, что ее сердце способно на безрассудную страсть, пока не встретила капитана Эверарда. Но им не суждено быть вместе, красавец капитан обручен с ее прелестной, но взбалмошной сестрой. Этот брак вряд ли может быть счастливым, ведь сердце Джулии тоже принадлежит другому. Считанные дни остались до свадьбы, которая грозит разрушить жизни четырех человек. кажется, ничего уже нельзя изменить… Но любовь указывает истинный путь – капитан Эверард понимает, что любит сестру своей невесты.

Читать Прикосновение Купидона (Кинг) полностью

ПРОЛОГ

Лето 1818 года

«Летом 1818 года в порыве полного отчаяния я начала одно довольно безнадежное дело. Принимаясь за него, я никак не могла предположить, что мне придется испытать так много минут истинной радости, достичь таких высот счастья, изведать такую глубину полнейшей безысходности. Сколько раз я впадала в непреодолимую тоску, но, увы, от природы я наделена не слишком нежною душою. В своей жизни я руководствуюсь стойким здравым смыслом, чувством юмора и строго следую самым взыскательным требованиям общества.

Хотела бы я, лежа в шезлонге, кутаться в бесчисленные шелковые и кашемировые шали, вдыхать аромат горящих курительных палочек – или даже свечей, раз на то пошло, – и чтобы горничная прикладывала к моим векам примочки с лавандовой водой, а я прижимала бы к своему бедному сердцу флакон с нюхательной солью – как это было бы замечательно, но абсолютно не для меня! Что касается обмороков, это случилось со мной однажды и, я надеюсь, больше не повторится. Правда, в тот раз, придя в себя от сильного запаха, исходящего от косынки Джулии, чересчур надушенной амброй, я чуть было тут же не упала без чувств снова.

Но довольно об этом! Я не предрасположена ни к обморокам, ни к судорогам или ипохондрии. Неудивительно, что капитан Эверард не мог любить меня – я была слишком здравомыслящей и практичной особой, чтобы вызвать в его душе что-либо, кроме стойкого отвращения к моей приземленности и нечувствительности.

К тому же его любовью была моя сестра Джулия – сверкающий бриллиант великолепной огранки с птичьими мозгами и скверным характером. Я помню, что однажды мы сидели и спокойно болтали у нас дома в Девоншире, и вдруг она ударилась в слезы, увидев, как муха попала в стакан с лимонадом и не сумела выбраться. Джулия была безутешна. Я совала ей в руки свой платок, называла ее дурехой, велела ей высморкаться и наконец выплеснула содержимое стакана вместе с мухой за ограду. К большому изумлению Джулии, я не пролила ни единой слезинки, она же весь остаток дня убивалась, лежа на своей кушетке. А я сидела и думала о плачевном состоянии общества, в котором живут такие бесполезные и бестолковые особы.

И все же я всегда подозревала, что за моей строгой внешностью, аккуратно заплетенными косами, опрятным платьем и непоколебимым спокойствием духа скрывается поэтическая душа. Не потому, что я могу слагать рифмы – нет, этого я не умела и не умею, – но потому, что я совершила самый непрактичный, самый неразумный и нелепый поступок на свете – я влюбилась в капитана Эверарда.

Когда я поняла это? Когда в день святого Михаила он поцеловал меня в щеку, и я вдруг почувствовала, что страстно желаю большего. Я помню, что с трудом сдержала себя, чтобы не броситься ему на шею, не обвить его руками и не поцеловать. Он было спросил, отчего у меня на щеках выступил такой яркий румянец, но тут же его взгляд устремился, как обычно, на Джулию, и я поняла, что могу уже не отвечать ему.