– Я пришел, чтобы просить у вас разрешения сделать предложение Джулии.
– Я не понимаю вас, Лоуренс, – раздался голос в другом конце комнаты, заставив его вздрогнуть от неожиданности. – Вы не знаете мою дочь! Вы должны понимать, что она уже не та девочка, которую вы помните с детства. Осмелюсь сказать, что вы даже не узнаете ее.
Лоуренс медленно обернулся и поймал взгляд виконта. – Я узнаю ее, сэр, даже если встречу на другом конце земли среди тысячи других темноволосых девушек! – сказал он дерзко. – В этом вы можете быть уверены!
Любовь к Джулии жарким пламенем горела в его груди.
– Я не могу объяснить вам, почему испытываю к ней такие чувства. Сначала даже я считал постоянство своей любви абсурдным. Она была ребенком, когда я покинул Девоншир. Могу ли я называть то, что испытываю к ней сейчас, любовью? Я не знаю! Когда мы играли детьми, наши клятвы не были произнесены. Да, мы ссорились, потому что я был единственным в ее окружении, кто не баловал ее и не льстил ей оттого, что она была хорошенькой. Она была для меня моей репкой и такой и останется.
Услышав это прозвище, лорд Кингзбридж неприятно расхохотался.
– Ей это не понравится, мой дорогой! Еще бы, репка! Хотел бы я посмотреть на лицо Прекрасной Джулии, когда вы шепнете это ей на ухо – вы ведь знаете, как ее называют! Обещаю вам, что она скорее расцарапает вам нос, чем позволит снова называть ее репкой! Повторяю вам, моя дочь уже не ребенок!
Он встал и обошел свой стол.
– Я думаю, вы просто глупец, – добавил он с торжествующим выражением лица. – Я очень люблю Джулию, но тщеславие – ее второе имя! Вы не знаете ее, и это просто безумие – явиться сюда, принеся с собой прошлое, которое давно ушло, и лелея любовь к женщине, которую вы не видели долгие годы!
Лоуренс улыбнулся в ответ на жестокие слова виконта. Теперь он знал, что победа повернулась к нему лицом. Подойдя к Кингзбриджу и встав прямо перед ним, он сказал:
– Здесь вы ошибаетесь. Я знаю ее, я всегда ее знал! В ней нет большого ума, хотя чувствительности в ней столько, сколько в пятерых женщинах, вместе взятых. Она проводит уйму времени перед зеркалом, больше, чем это мог делать сам Нарцисс. Она избалованна и эгоистична, хотя иногда ее сердце может быть необычайно нежным. Однако со всеми ее недостатками – и теми немногими достоинствами, которые она имеет, – я люблю ее. И буду любить всегда!
Лорд Кингзбридж, казалось, был поражен его речью.
– Не знаю, рассказала ли вам все это Диана, Эшвуд – простите – Бишэмп, но, клянусь, вы дали такую точную ее характеристику, какую не смог бы дать даже я сам. Но тогда скажите мне, как вы можете любить такое создание?