— Спасибо.
Они спустились вниз молча. Уже усевшись в автомобиль, приятель не выдержал.
— Я тебя не узнаю.
— Я и сам себя не узнаю, — искренне признался он.
— Кто она такая?
Он трижды, в такт словам, постучал по баранке.
— Смысл дальнейшей жизни.
Приятель, что-то пытавшийся бурно возразить, как-то неожиданно сник, запнулся. Глаза его заметно погрустнели, и он отвернулся.
— У меня тоже было такое. — Это были не слова, а слезы.
— И что потом? — с интересом спросил он.
— Погибла в автокатастрофе.
— Прости. — Он вылез из машины, обнял товарища.
На мгновение он представил себе ЕЕ, погибшую в автомобильной катастрофе. ЕЕ, смысл его дальнейшей жизни, оторванный самой жизнью. Ручьем потекли слезы. Он резко оттолкнул приятеля. — Нет, нет, только не это.
— Что такое? — снова удивился дачник.
— Ничего, ничего. Все в порядке. Я поехал. На днях буду. Пока.
— Не гони, — предостерег товарищ, но он уже не слышал.
Выехав со двора, он проехал немного и остановился за углом. Закурил. ОНА не должна умирать раньше меня, подумал он. Ни в коем случае. Просто не вынесу. Пусть лучше оплачет меня.
Он постоял еще, послушал музыку, развеял мрачные мысли, затем уехал.
Вечером позвонил старый друг «какое несправедливое распределение».
— Буду минут через сорок, — возбужденно настаивал он. — Встречаемся у метро. Угощаю я.
Через час они уже сидели в шашлычной, куда прежде регулярно наведывались. По поведению, по движениям, по глазам, избегавшим встреч, он понял — что-то случилось. Кроме того, друг тридцатилетней давности редко выходил из дома вечером — жаловался на куриную слепоту.
— Ну, как твои дела? — спросил он. — На личном фронте?
— Нормально, как обычно.
— Давай выпьем, потом расскажу что-то интересное.
Выпили, закусили. Потом еще. Наконец, закурив, он начал.
— Твоя краля сегодня пригласила мою жену к себе и пожаловалась. Проходу, говорит, не дает. Куда ни иду, а он тут как тут. У меня семья, дети, муж, а он не хочет понимать. Вот так, дружище, уделал ты её своей любовью. Я же говорил тебе, предупреждал — забудь её. И не зря она мне не нравилась. Помнишь, я говорил, что она мне не нравится?
— Нет.
— А вот я помню. Неужели тебя, с большим жизненным опытом, не насторожил тот факт, что она очень уж хорошая? Везде для всех очень хорошая. Меня лично образцовые женщины всегда настораживали. Тебя не удивляет, что все ею довольны? Смотри, как она себя поставила. Никто о ней ничего дурного сказать не может. Умелая баба. Предусмотрительная. Расчетливая и трезвая. Может позволить себе все, но все сделает так искусно, что комар носа не подточит. И везде и все и всегда у неё хорошо. Образец, да и только.