Он выронил вилку, отодвинул тарелку, лихорадочно закурил тоже.
— Ты… ты… думай, что говоришь…
Однако друг был непреклонен.
— Как ты думаешь, — продолжал он громче, — для чего она предприняла омерзительный шаг? Не знаешь? А вот я знаю. Одним ударом не двух, а сразу несколько зайцев.
У него земля ушла из-под ног.
— Заяц первый, — распалялся друг. — Я ещё котируюсь. Да так, что под моими окнами поют серенады. Заяц второй — я очень честная женщина и все вокруг должны об этом знать. Заяц третий — ты нарушил ритм её будней. Видя тебя каждый день, она не может идти туда, к кому под служебным предлогом ходила раньше. Вначале, как женщине, ей были приятны твои признания. Признания в любви приятны даже проституткам, ведь они тоже женщины. И, наконец, заяц последний — ты стал козлом отпущения. Если она сегодня рассказала о тебе жене, то завтра, не исключено, расскажет мужу. В итоге ты, влюбленный дуралей, пострадаешь ни за что, а у неё повысится рейтинг. И все снова потечет по старому руслу. Пойми, ты ей очень мешал…
— Не верю, не верю, — вскричал он. За соседними столиками на них стали оборачиваться.
— Да не ори ты, — понизил голос друг. — Да кто она вообще? Что ты в ней нашел?
«Всякое было, но такое — никогда», — вспомнил он. ОНА имела в виду его отношение к НЕЙ. «Всякое было». Похоже, друг близок к истине.
— Ты ошеломил её чувством, большим, чистым чувством, но ей этого не надо, — горячо убеждал тот. — Был бы сдержанней, добился бы лучших результатов.
«Вот если бы Вы не приходили…» — как-то после паузы, глядя в окно автомобиля, раздумчиво произнесла ОНА. Черт возьми, неужели друг прав?
— Советую забыть её. Она очень опасная. И ничего в ней особенного нет. У тебя были намного лучше. Уж я-то знаю.
— Мне никто не нужен. И пошли все к такой-то матери. Точнее, не все, а именно ОНА одна. Блестящий мусор я, наверное, принял за чистое золото. Ты веришь, я никогда никому сотой части не говорил того, чего наговорил ЕЙ. Думал, она образец. Дышал ею. А она меня подставила.
— Образец моей жене не звонила бы. Ее тихий, дрожащий голос, внешняя скромность — всего лишь тактика коварной всезнайки. Повторяю, очень умелой всезнайки. Она может натворить что угодно, а сама, чистенькая, останется в стороне. Разве может симпатичная женщина сорока лет оставаться, как ты всегда о ней говорил, целомудренной? Да никогда в жизни. Не поверю. Я где-то читал — девяносто шесть процентов женщин — духовные проститутки. А это хуже, чем проститутки обычные. Ты со мной согласен?
— Мне всегда казалось, что она из очень редкой категории женщин, грустно заявил он, невольно подчиняясь энергии старого приятеля.