– Как хотите, – сказала Джин.
– Тогда пойдем в дом, я приготовлю нам по чашке чаю.
Джин понимала, что чай давно готов, матери мистера Плейса хотелось показать гостье, как они живут. Не похвастать, нет, а именно показать, чтобы Джин убедилась, что ей здесь будет хорошо.
Ей понравилось все – и сад, по которому бегала бы Линда, и дом с большой гостиной, украшенной камином, и широкий кожаный диван, на котором Линда могла бы прыгать, и добродушный лохматый пес, и сама миссис Плейс. Да, ей нравилось все. Кроме мистера Плейса.
– Джин, – начала миссис Плейс, усаживаясь рядом с Джин на диване с обивкой цвета слоновой кости. – Я хочу поговорить с вами. Мартин любит вас, и я вижу, что выбор его удачный. Он сделает для вас и вашей дочери все! Он удочерит ее, и у вашей девочки будет отец и обеспеченное будущее. Я буду относиться к вам, как к дочери… Вы увидите, вы полюбите его, потому что он добрый, хороший человек. Он любит вас… – повторила она.
Джин чувствовала себя виноватой перед этой доброжелательной и, судя по первому впечатлению, искренней женщиной. Но не могла же она сказать миссис Плейс, что ее сын вызывает в ней физическое отвращение! Джин раздражала настойчивость этих людей, вынуждавших ее выкручиваться. Но и не выкручиваться ей нельзя, потому что она боялась остаться без работы. Она уже поняла, что отсутствие мистера Плейса не случайно. Он знает, что в эту минуту мать пытается добиться от Джин окончательного и положительного ответа. Джин сидела, глядя в пол.
– Я подумаю… – проговорила она.
Миссис Плейс мягко сказала:
– Дорогая, разве у вас было недостаточно времени…
– Я должна посоветоваться с родителями… – Джин обрадовалась неожиданной находке, против которой миссис Плейс нечего было возразить.
– Конечно, с родителями следует посоветоваться… А вот и Мартин!
Втроем они пили чай в просторной столовой, украшенной дорогой мебелью. Говорила одна миссис Плейс. Она сообщила сыну, что Линда осталась дома, потому что заснула, что Джин необходимо увидеться с отцом и матерью и что это желание миссис Плейс одобряет. Сын молча кивал. Потом Джин спохватилась: Линда, наверное, проснулась и плачет…
Линда действительно плакала. Джин услышала ее крик еще на улице. Едва девочка увидела мать, она умолкла. Из своей комнаты вышла хозяйка. От гнева Агата не сразу смогла заговорить.
– Мое терпение лопнуло! – наконец произнесла она. – Выходи за Плейса или ищи другую квартиру!.. – И ушла, хлопнув дверью. Оттуда сразу послышались два голоса, мужской и женский, оба крайне возмущенные.
Пару дней спустя Джин объявила мисс»; Гастингс, что ей необходимо съездить к родителям. Вид у нее при этом был расстроенный, и миссис Гастингс поверила, что у продавщицы действительно неприятности.