— Что вы не спите? — спросил он братьев. — Гасите свет. Глазам больно. — А сам шепнул Николаю: — Разбуди майора.
Юзеф и Карел разделись и легли. А Николай и майор уже не спали до утра.
…Узкая, извилистая тропинка бежит и бежит перед нами. В гору, с горы, и не видно ей конца. Идем бесконечно долго. Каждый переход для меня — целое событие, потому что от длительного сидения в бункерах я почти разучилась ходить. Спускаться с гор я еще как-то могу, но при подъеме начинаю задыхаться. Во время переходов кто-нибудь из товарищей нес мою сумку с батареями и поддерживал меня при подъеме. Возни со мной было много. Мы шли по темным и глухим местам, переходили мелкие, но с быстрым течением речки, перебежали через шоссе недалеко от полицейского участка и начали подъем вверх. В небольшой лощинке задержались отдохнуть. Мне показали дом, стоящий на поляне.
— Вот в этом доме живет предатель. Это он выдал коммунистов полиции. А за этим домом живет Генрик — наш связной.
Я кивала головой, без особого внимания приглядываясь к дому. Зачем мне все это запоминать? Одна я не хожу.
Не думала я тогда, что придется мне еще раз побывать на этой поляне, да к тому же при очень невеселых обстоятельствах.
А сейчас тихо шепчутся о чем-то майор и Эмиль. Василий помогает мне взбираться в гору, Николай и Антон идут сзади. В густом кустарнике устраиваем отдых. Майор садится около меня.
— Куда мы все-таки путь держим? — спрашиваю я его.
— На Орлову гору.
— А кто там нас ждет?
— Придем — увидишь, — отвечает он.
— А там что за люди? — опять спрашиваю я.
— Люди как люди. Партизаны.
Я чувствую, что ему очень хочется сказать мне что-то хорошее-хорошее, специально для меня сбереженное в сердце за эти последние полгода, что мы вместе, но… мы всегда на людях, всегда на виду: командир группы и разведчик-радист… Что ж, иногда бывает достаточно и взгляда, и улыбки, и даже нескольких официальных слов, сказанных неофициальным тоном:
— Пойдем дальше, вперед, товарищ радист!..
В бункере на Орловой горе мы торжественно встретили Новый год. Пришел и остался у нас Юрек. Из разговоров партизан я поняла, что он поссорился с Юзефом. Пришли на Орлову гору и все остальные партизаны из старого бункера. Юзеф, оставшись один, без товарищей, перебрался в Устронь.
На праздничный вечер наш связной Генрик с женой и сыном Каролем принесли пироги с вареньем. Партизаны наварили квиту и пили его, обжигаясь. Генрик принес мне в подарок аккордеон. Он был такой красивый: малиновый перламутр с серебряной решеткой и желтые с черным мехи. Я растерянно вертела его в руках. Улыбалась счастливо и, вероятно, очень глупо. Пришлось исполнить все, что умела, — «Цыпленок жареный».