Майор поправил фуражку и огляделся. Пока они тут сидели, посланные в погоню пираты могли застать их врасплох.
– Нам нужно выставить двух часовых – по одному с каждого края, – сказал он.
Прелат сделал знак, и недавно назначенный сержант послал на склоны двух гвардейцев.
Теперь под его командованием осталось чуть больше дюжины, остальные полегли на коротком участке балки, где беглецы были хорошо видны с холма одному из великанов.
– Но все же я не понимаю… Ведь там нет этой стеклянной коробки, как на твоей колеснице? Где же сидят люди?
– Там, где положено быть голове, господин прелат.
Все, кто слушал заметно изменившегося новичка, удивлялись вместе с прелатом, но верили тому, что он говорит, поскольку сами были очевидцами нападения великанов.
Вскоре привал был закончен и часовые отозваны в балку.
Тревис попытался платком стереть грязь с мундира прелата, но тот отмахнулся:
– Оставь, сейчас это неважно.
Он взял из рук телохранителя повод своей лошади и, помедлив, повернулся к Бекету:
– Скажи, мэйджор, мы что, обречены?
– Нет, господин прелат, если надежно спрятаться, эти пираты соберут добычу и уберутся.
– А что за добыча им нужна?
Майор вздохнул.
– Помимо золота они забирают живой товар, обычно это красивые девушки.
Майор знал, о ком сейчас подумал прелат, однако он не знал, что у Гудрофа есть и собственный страшный опыт.
– А можно ли как-то сопротивляться этому? – спросил прелат, ставя ногу в стремя.
– Можно, господин прелат. Нужно лишь собрать необходимые силы и добыть сведения о противнике. Пираты вовсе не так неуязвимы, если знать их слабые места.
– А ты знаешь эти места, мэйджор?
– Да, господин прелат, знаю.
Бригада Чумаченко не успела еще пройти всю деревню, когда в сопровождении двух танков «миркара» прибыл броневик командира эскадры.
Бронетехнику Бен Лоренц оставил на окраине деревни и под усиленной охраной пехотинцев направился к противоположной окраине, где его ждал Чумаченко.
В центре селения то тут, то там попадались тела убитых аборигенов, что Бена Лоренца не удивляло: на десять разумных попадался хотя бы один буйный, который, вооружившись топором, бросался на пехотинцев, надеясь нанести им ущерб.
Эти сумасшедшие мешали работать, и только поэтому их нейтрализовывали.
Заметив начальство, Чумаченко поднял забрало и поспешил Лоренцу навстречу.
– Ну, что тут у вас? Сколько взяли?
– Уже сорок четыре подружки, сэр, из них две ну просто тигрицы. Огонь просто! Обжигающий огонь!
– Огонь, говоришь? – Лоренц улыбнулся и, оглядевшись, поднял забрало. Даже в окружении множества солдат нельзя было чувствовать себя в полной безопасности, поскольку мстительность неграмотных аборигенов не знала границ. Иногда они устраивали охоту на какого-нибудь неосторожного пехотинца, терпеливо выжидая, когда тот откроет забрало, чтобы совершить точный выстрел из лука или арбалета. Зная об этом, вне пределов лагеря Лоренц вел себя весьма осмотрительно.