Джесси хотела крикнуть: перестань же наконец. Как трудно противостоять такому тарану, прошибавшему ее защиту. Но когда он добрый, искренний и мягкий, ей так хотелось в его объятия. Ей хотелось, чтобы как можно скорее наступила та ночь, которая заслуживала, чтобы ждать ее всю жизнь.
— Джесси! — Он приподнялся на локте и потянулся к ней.
Подчиняясь неподвластной ей силе, Джесси осторожно повернулась и увидела его глаза, блестящие, как озера в лунном свете, смотревшие на нее с ожиданием. Лицо было чувственным и серьезным. Сердце ее забилось, стремясь узнать тайну, которую Диллон мог ей открыть.
— Ты спишь?
Не полагаясь на свой голос, Джесси покачала головой.
— Ты больше на меня не сердишься? Она снова покачала головой.
— Я очень рад. — Диллон тепло улыбнулся и погладил ее по щеке. — Мне нравится твое лицо. Твоя кожа, твои волосы, твои глаза. — И вдруг отдернул руку. — Нам надо отдохнуть. Не хочу, чтобы ты заболела из-за того, что я не даю тебе спать.
Джесси повернулась на бок и стиснула руками колени. Еле-еле удержалась и не схватила его руку, не притянула его к себе. Она безумно его хотела. Она хотела того немыслимого экстаза, который, она знала, он мог ей дать.
Ничего подобного она еще не испытывала. Вдруг острая боль пронзила ее живот.
Новый приступ жестоко напомнил, что не все в ее организме в порядке. Джесси глубоко вздохнула и не смогла выдохнуть, пока боль не утихла. Эта боль, сильная и острая, приносила все же намного меньше страданий, чем постоянная мысль о том, что она никогда не узнает радости материнства.
Диллон зашевелился и во сне подвинулся ближе к ней. Джесси тоже тихонько передвинулась к центру кровати, пока не почувствовала, что его колени уперлись ей в бедро. Не просыпаясь, он обхватил ее рукой за талию. Она улыбнулась и провалилась в полусонный фантастический мир, где они были вместе, рядом, и этого было достаточно.
Она никогда не сможет стать такой женщиной, какой ее хотел видеть Диллон. Не сможет родить ему ребенка, скрываться, не сможет понравиться его матери или выдать себя за его сестру. Скоро она уедет, а он останется приятной мечтой. Она будет думать о том, как бы все сложилось, если бы судьба была к ней хоть немножечко добрее. Подумав об этом, Джесси еще плотнее прижалась к Диллону.
Когда она снова открыла глаза, комната была полна теней. Белый потолок над кроватью слегка освещался горевшей на первом этаже лампой, но слабый свет не мог разогнать мрак в углах. Диллон прижался лицом к ее шее, и она ощущала кожей его дыхание.
— Ты тоже проснулась? — Он пробрался сквозь занавес ее волос и коснулся губами плеча там, где сполз свитер. Горящая кожа, бешено стучавшее сердце и подрагивающая поясница — вот, оказывается, из-за чего Джесси проснулась. Ей снилась рука, нежно касавшаяся ее груди. Но этот сон оказался реальностью, как и прижимавшееся к ней возбужденное тело. Она понимала, что нужно сопротивляться. У них с Диллоном нет будущего. Они ошиблись друг в друге, и как бы ни было велико их желание, они не в силах этого изменить. Она никогда не станет его любовницей, а он никогда не возьмет ее в жены.