За стойкой бара возвышался хозяин-гигант за сотню килограммов весом с круглым, как луна, лицом. Под его началом несколько девушек проворно наполняли кружки, заставляя ими подносы. Еще несколько бегали по залу, подавая полные и собирая пустые кружки. Одна из них остановила на себе взгляд Смита.
И неудивительно. Удивительно было бы если кто-нибудь из присутствующих не обратил на нее внимания. Но такого не случалось. Будь у нее другое личико, не такое простодушное, она наверняка стала бы победительницей конкурса на звание «Мисс Европа». Пусть даже она не была безупречно красива, а всего лишь мила и обаятельна лицом, зато ее фигура восполняла все несовершенства. Одетая в клетчатую юбочку и тирольскую блузку с низким вырезом, она, должно быть, приносила своему хозяину по местным меркам целое состояние. Всеобщее внимание, которое она к себе привлекала, не всегда выливалось в одни только бросаемые на нее восхищенные взгляды. «Не будь на ней корсета, ходить бы ей в синяках», — подумал Смит. Приблизившись к нему, она тряхнула своей белокуро головкой и приветливо улыбнулась.
— Чем могу служить, мой господин?
— Темного пива, пожалуйста, — вежливо ответил Смит. — Шесть.
— С удовольствием, мой господин, — она вновь обворожительно улыбнулась, одарив его впридачу долгим оценивающим взглядом васильковых глаз, и величественно удалилась. Шэффер, с ошарашенным видом глядя ей вслед, тронул Смита за плечо.
— Теперь наконец-то я понял, зачем оставил родную Монтану, босс, — в его голосе звучало то же удивление, что было написано на его лице. — Совсем не из-за лошадей.
— Не отвлекайтесь, лейтенант, — Смит задумчиво посмотрел вслед девушке, потер подбородок и медленно проговорил: — Кельнерши лучше осведомлены о том, что происходит в округе, чем любой шеф полиции, а эта штучка, похоже, знает об этом лучше всех. Да, надо, пожалуй, попробовать.
— Что попробовать? — подозрительно переспросил Шэффер.
— Закинуть удочку.
— Я первый ее приметил, — обиделся Шэффер.
— Будешь вторым, — пообещал Смит. Игривый смысл его слов не вязался с холодным взглядом глаз, шаривших по залу. — Когда получишь пиво, погуляй, послушай, не упомянет ли кто-нибудь Карнаби или рейхсмаршала Роземейера.
Приметив свободный стул, он направился к нему и сел, вежливо кивнув мутноглазому капитану, что-то втолковывавшему двум лейтенантам. Капитан почти никак не среагировал на присутствие Смита. Впрочем, как заметил Смит, вообще никто не обратил внимания ни на него самого, ни на его спутников. Аккордеонисты более-менее дружно закончили игру примерно на одной ноте, и пение умолкло. Несколько секунд четыре сотни солдат в ностальгическом молчании пребывали наедине с Лили Марлен, притулившейся к фонарю у казармы, а потом, как по команде, тишину разорвал гул голосов. Четыре сотни солдат с недопитыми кружками в руках не в силах предаваться сентиментальному порыву слишком долго.