— Наконец-то и ты угодила в яблочко, малышка, — весело откликнулся Смит. Он нежно похлопал ее по плечу. — Мы его и подставили.
— Не хлопай меня! — горячо выкрикнула она, но тут же овладела собой и продолжала уже спокойным тоном, хотя в глазах ее все еще сверкал гнев: — Да была ли вообще аварийная посадка?
— Можешь быть уверена. Самолет еле сел, на аэродроме Баварского спасательного авиаотряда. Местечко называется Оберхаузен, пять миль отсюда. Кстати, мы оттуда будем улетать.
— Улетаем оттуда, — повторила она и осеклась, в отчаянии покачав головой. — А в самолете, я слышала, ты говорил, что если операция провалится или вам придется рассеяться, надо встречаться у швейцарской границы.
— Неужели? — в голосе Смита прозвучало любопытство. — Я, видно, что-то напутал.
— И ты осмелился рисковать жизнью американского генерала и планами по открытию второго фронта…
— Вот почему я так спешу в Шлосс Адлер, — Смит откашлялся. — Я должен быть там прежде, чем они сообразят, что никакой это не американский генерал и что он знает о втором фронте не больше, чем я об обратной стороне Луны.
— Так он подсадной?
— Его фамилия Джонс, — подтвердил Смит, — Картрайт Джонс. Американский актер. Трагик он никудышный, но Карнаби из него недурной, похожи они как две капли воды.
В глазах девушки мелькнул ужас.
— Вы рискуете жизнью невинного человека…
— Ему хорошо заплатят, — перебил ее Смит. — Двадцать пять тысяч долларов за один выход. Это будет пик его профессиональной карьеры.
В дверь легонько стукнули два раза. Плавным движением руки Смит выхватил пистолет — автоматический маузер. Еще одно движение — и майор оказался у двери, резко отворил ее. Вошла Хайди, и Смит закрыл за ней дверь.
— Ну вот, кузины в сборе, — объявил он. — Мэри, это Хайди. Я удаляюсь.
— Ты уходишь?! — озадаченно воскликнула Мэри. — А мне-то что делать?
— Хайди все скажет.
Мэри с сомнением посмотрела на девушку.
— Хайди?
— Хайди. Наш лучший агент в Баварии с 1941 года.
— Лучший… — Мэри покачала головой. — Не верится что-то.
— Вот и другим не верится, — Смит восхищенно обозрел прелести Хайди. — Черт меня раздери, какая роскошная маскировка!
Смит вышел через черный ход из кабачка и оказался в кромешной тьме, выжидая, пока привыкнут глаза. Ему показалось, что с тех пор, как они закатились в «Дикий олень», снегопад усилился. Ветер тоже заметно посвежел. В общем, мороз крепчал.
Смит свернул налево, поднялся на две ступеньки и не сдержал возгласа досады: споткнувшись о какой-то невидимый предмет, он полетел в сугроб.
Трижды перевернувшись в снегу — на случай, если его поджидает вооруженный противник, он по-кошачьи ловко вскочил на ноги с маузером в одной руке и фонарем — в другой. Он зажег фонарь и посветил вокруг. Улица была пуста.