Когда же он мягко спросил её:
— У тебя есть какие-то серьёзные возражения против замужества? Я не думаю, что ты собираешься уйти в монастырь. Мартин говорил, что парни увивались за тобой с шестнадцати лет, — она только закрыла глаза, скрипнула зубами и так сильно сжала блюдце, что чашка издала дребезжащий звук.
— Ну, и что? — выдавила она, подняв ресницы и бросив на него воинственный взгляд.
С, какой стати вздумалось её дяде рассказывать этому негодяю всю историю её жизни в их семье? Да, у неё было довольно много ухажёров, но никогда ничего серьёзного. Она была слишком занята поиском своего места под солнцем, своим самоутверждением, чтобы у неё оставалось время на постоянные привязанности. Но тут одна мысль ужаснула её своим скрытым смыслом: возможно, её чувства так и не проснулись, остались нетронутыми из-за того, что ей ни разу не встретился настоящий мужчина, например, такой, как Адам Тюдор.
Она вздрогнула, а он подсыпал ей соль на рану.
— Итак, ты не принимала обета безбрачия, и я тоже. И, как я тебе уже сказал, мне давно пора жениться. А поскольку ты не в состоянии отказать мне, то, пожалуй, самое время строить планы.
Он включил газовый камин, имитирующий настоящий, и, присев на решётку у экрана, спиной к нему, стал не спеша потягивать кофе.
Селина отставила свою чашку, чтобы не поддаться соблазну плеснуть её горячее содержимое ему в лицо. Она быстро встала, обжигая его взглядом своих разгневанных глаз:
— Я ухожу. Не хочешь говорить откровенно — что ж, остальное я не хочу слушать!
Но её остановил его нежный вкрадчивый голос:
— А как насчёт полутора миллионов фунтов стерлингов? От них ты можешь отмахнуться также легко? — Повернувшись, она встретилась с его холодным напряжённым взглядом и признала, что давно ей было так не по себе.
Но он не должен этого знать. Не должен знать, что от страха у неё пробежали по спине мурашки. И она произнесла еле слышным голосом, заглушаемым ударами её собственного сердца:
— Я не понимаю, о чем ты говоришь…
— Нет, понимаешь! — Он криво усмехнулся. — Ты лжёшь.
В отчаянии Селина вглядывалась в холодную зеленую глубину его глаз, но не нашла там ничего, кроме презрения, которое разожгло её гнев. Она до боли закусила нижнюю губу. Что толку кричать: это ни к чему хорошему не приведёт, а только ещё глубже затянет в трясину их непонятных отношений!
Глубоко втянув воздух в лёгкие, она повторила:
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. И я не лгу.
— Или лжёшь только тогда, когда это тебе выгодно. — Он поставил чашку на камин и направился к ней, заставив её сердце сперва остановиться, а потом бешено забиться. — Ты солгала мне о Мартине. Почему я должен верить тому, что ты сейчас говоришь?