– Перестань, Люк! Если ты пытаешься успокоить меня, есть только один способ сделать это.
– Я тебя умоляю, Джесси. Мэл больна. Что, если с ней что-нибудь случится?
Джесси понимала, что в нем бушуют противоречия. Казалось, он всерьез напуган перспективой воспитывать не вполне здорового ребенка. Внезапно она разозлилась.
– Неужели ты не понимаешь, что ты делаешь? Ты относишься к Мэл так же, как Саймон относился к тебе, как будто она неполноценная!
– Да, ты права! И именно поэтому я не могу исполнить твою просьбу. В детстве мне внушали отвращение к своей собственной персоне. Ты не боишься того, что это слишком сильно въелось в меня и я начну обращаться с ней так, как со мной обращался Саймон? Вдруг я причиню ей боль?
– Ты не сможешь.
– Я говорю не о физических издевательствах. Не мне тебе это объяснять. Она рискует стать заброшенным ребенком. Я все время путешествую и редко бываю дома. Ты хочешь, чтобы ее растили гувернантки?
Джесси в отчаянии отвернулась от него. Он так же яростно отбрыкивался от ответственности за Мэл, как она пыталась переложить ее на его плечи. И она не могла понять почему.
– Ты хватаешься за соломинку, – сказал Люк. – Если бы ты исследовала свое сердце, ты бы поняла, что это не лучшее решение для Мэл.
– Тогда каково же лучшее?
– Я не знаю. Дай мне время, и я найду его. Люк ничего не понимал. Она хотела, чтобы Мэл была с ним. Почему он не видит, как это для нее важно? Только эта мысль и приносила Джесси некоторое успокоение в той чудовищной дыре, куда она попала. Если уж она не сможет быть рядом с двумя людьми, которых любит, то, по крайней мере, будет знать, что они вместе. Но переубедить его трудно. Она уже научилась понимать его внутренний мир.
Откинувшись на складном стуле, Джесси почувствовала, как ее позвоночник наткнулся на железный прут. Боль была внезапной и острой, но, вместо того чтобы выпрямиться, Джесси еще сильнее выгнулась назад, продлевая свое мучение. Ей пришлось отвести глаза, чтобы Люк не заметил, что ей больно. Ее мир разваливался на куски.
Звук шагов и скрежет открываемой двери возвестил о приходе надзирательницы.
– Уорнек, – грубо сказала она. – Ваше время истекло. В комнате стало тихо, если не считать печального скрипа дверных петель. Надзирательница вошла и остановилась у двери, ожидая Джесси.
Помоги мне, молила про себя Джесси, вставая из-за стола. Если то, что произошло между нами, имеет для тебя хоть какое-нибудь значение, помоги мне.
Достаточно было бы одного слова. Но Люк не сказал ничего.
***
Вернувшись в «Эхо», Люк обнаружил там человека, которого меньше всего ожидал застать – Шелби Флад. Она была в гостиной и валялась на старинной роскошной черной кушетке орехового дерева, которую мать Люка когда-то разыскала в Англии во время их медового месяца с Саймоном.