— Роберт, — вскрикнула она, — спрятанные сокровища здесь, почти рядом с нами. Они должны быть здесь. Это сюда в ту ночь бросился старый Пит, стремясь защитить их от ночного визитера. Здесь волк убил маленького м-ра Роджерса и здесь же зверь напал на тебя в ту ночь, когда вы вместе с эсквайром Киллианом оказались в этом саду. Все искали их где угодно, но только не там, где их спрятал старый Пит. В самом конце Сен-Лауп метался между тобой и колодцем.
— М-р Сэквил и я самым тщательным образом исследовали этот колодец и даже спускались в него, — напомнил я Фелиции. — Мы прощупали каждый камень в его стенах, добравшись при этом до самого дна колодца.
— Но тайник и не должен был находиться в колодце! Потому что такой старый человек, как Пит Армидж, непременно устроил бы тайник так, чтобы всегда иметь возможность докладывать и докладывать в него деньги.
— Если ты имеешь в виду наружный сруб… — начал я.
— , Я не думаю, что старик доверил бы свои сокровища столь ненадежному тайнику.
— Да, но он даже собирался этот наружный сруб отремонтировать. Ты помнишь тот его рисунок, о котором я тебе говорил, на обратной стороне завещания?
— Я хочу, чтобы ты получил то завещание из здания зала суда ровно на столько, чтобы я успела взглянуть на этот чертеж, — сказала Фелиция. Но пока она произносила эти слова, ее глаза внимательно осматривали то, что осталось от колодца: прогнившие от непогоды подпорки и поперечную балку сруба, заржавленную цепь, тянущуюся к нам из темной мрачной глубины, железное подъемное колесо и каменную, стянутую железными обручами, глыбу противовеса.
— Роберт, — вдруг пронзительно вскрикнула Фелиция и качнулась в мою сторону. — Смотри! Ведь это одна из твоих серебряных пуль, сплющенная там как раз под железным обручем?
Я равнодушно ответил, что не думаю так, потому что не хотел продолжать наш спор и приводить свои доводы, которые делали весьма маловероятной возможность серебряной пули сплющиться о твердую поверхность противовеса, особенно после того, как она вошла и вышла из тела Сен-Лаупа.
— Но она блестит, как серебро, — настаивала Фелиция, привстав на цыпочки у основания сруба. — Роберт, это трещина, и блеск идет изнутри!
Прежде, чем она произнесла последнее слово, я оказался на кромке сруба, держась одной рукой за брезио ограждения, а другой взявшись за кольцо, к которому крепилась колодезная цепь. Действительно, в противовесе была щель, достаточно маленькая, чтобы ускользнуть от взгляда человека. Несомненно, что зимние морозы и ураганы совершили над ней свою разрушительную работу, и сейчас в одном месте, тускло поблескивающем в лучах весеннего солнца, ее ширина достигала уже доброй четверти дюйма.