— Нет, сэр. Нет, сэр. Я и так была достаточно напугана тем, что он наделал с собой этим ужасным бритьем левой рукой, чтобы подвергать его страшному известию, которое обязательно расстроит его.
— Совершенно верно, правильно, — отвечал ей мягкий бархатистый голос м-ра Сэквила. — Дурные новости всегда распространяются быстро и без нашей помощи.
Зажав один конец своего шейного платка в зубах, я последним, мучительным для своей больной руки движением протиснул другую в рукав старого папиного, подбитого ватой, халата из темно-фиолетовой парчи и, натягивая его на свое раненое плечо, оказался у двери как раз вовремя, чтобы успеть открыть ее для своих посетителей.
— Что случилось, сэр? Что за скверные новости вы принесли? — спросил я, забыв пожелать пастору такой малости, как «доброго утра». При его словах ожило все, что накопилось за это время в моем болезненном воображении. Дюжина ужасных видений пронеслась в моем сознании и в каждом из них судьба Фелиции представлялась мне еще страшнее, чем в предыдущем.
— Ну, Роберт! — воскликнул пастор и сердечно пожал мне руку. — Какие отличные успехи вы делаете во всех отношениях!
— Давно пора, — кратко ответил я. — Я превратил себя в ребенка, слабого духом и телом. Но не пытайтесь щадить меня, сэр. И что за ужасные новости вы принесли? Мой дядя? Моя кузина?
— И ваш дядя и ваша кузина чувствуют себя превосходно. Пока, во всяком случае, вы можете быть уверены в этом. Пока можете, — добавил он, посмотрев на меня так, словно ему были очень дороги именно два последних слова. — Нет. Это бедный Киллиан.
— Киллиан! — воскликнул я.
— Да. Сегодня утром он найден мертвым в своей конторе. Самоубийство.
Словно подкошенный, я рухнул на свою постель. Те мои надежды, которые я связывал с адвокатом и его усилиями в поисках исчезнувшего завещания и спрятанных несчастным скрягой сокровищ, которым в моих недавних размышлениях я не уделял должного внимания, то они теперь окончательно рухнули, вызвав у меня вместе с потрясением от смерти эсквайра тошноту и головокружение. Видя мое состояние, м-р Сэквил отправил Джуди вниз за чашечкой кофе для меня. Затем он сказал:
— Я был один, когда нашел его.
— Но ведь он вернулся только прошлой ночью, — как идиот, произнес я, словно сейчас это могла иметь хоть какое-то значение.
— Вы знали, что он вернулся? — прервал меня пастор. — Не многие знали об этом. Он не пришел на званый ужин к вашему дяде, отклонив его приглашение. Несколько дней назад м-р Баркли получил от эсквайра письмо, в котором адвокат извещал вашего дядю, что не рассчитывает к указанному в приглашении сроку вернуться в город. Вы его видели? Имеется ли у вас сейчас какая-нибудь идея… О, простите меня, мой мальчик. Я говорю без умолку, как какая-нибудь старая женщина. Но это событие потрясло меня. Эсквайр Киллиан — самоубийца! Человек его уравновешенности, его высокой нравственности, у которого в характере совершенно отсутствовали те нервные импульсы и то богатое поэтическое воображение, которые ассоциируются с самоуничтожением!