— Почему же они так долго не звонят? — Анна подняла на мужа огромные измученные глаза. — его они ждут?
— Они ведут с нами игру, — хмуро ответил Патрик. — Заставляют нас нервничать. Чтобы потом, когда они позвонят, мы согласились на любые условия.
— А ты действительно согласишься на любые условия?
— Господи! — вздохнул Патрик. — Сколько раз повторять тебе, что я сделаю все возможное, чтобы вернуть твоего ребенка!
Глаза Анны наполнились слезами.
— Извини… — прошептала она.
— Ну, поднимайся. — Патрик помог жене встать на ноги. — Ты совсем измучилась, тебе нужно хорошенько отдохнуть.
— Только не отправляй меня обратно в спальню! — взмолилась она. — Мне там так одиноко!
— Ты будешь не одна, — сказал Патрик, забирая у Анны игрушку и кладя ее на детскую кроватку. — Я останусь с тобой.
— Ты? — смутилась Анна. — Но…
— Не спорь, я все равно не буду слушать, — перебил ее Патрик. — Тебе нужно отдохнуть, поэтому я побуду с тобой. Иначе тебе придется принять снотворное. Выбирай. Только побыстрее, чтобы мне не пришлось решать за тебя.
Анна внимательно посмотрела на мужа, но тот опустил глаза, не позволяя проникнуть в тайну своих помыслов. В ее душе шевельнулось нечто, похожее на желание. Отголосок воспоминаний о тех временах, когда Патрик был нежным и заботливым мужем, о каком могла бы мечтать любая женщина.
— Ты желаешь, чтобы я принял решение? — спросил Патрик, не дождавшись ответа.
— У тебя усилился акцент, — заметила Анна без всякой связи с темой разговора.
Патрик удивленно взглянул на нее, потом поморщился.
— Потому что я устал так же сильно, как и ты, — пояснил он. Затем, потеряв терпение, Патрик подхватил жену на руки. — Твое время истекло, — сказал он, вынося ее из детской и направляясь в спальню. — Ты лишаешься права принимать решение.
У кровати Патрик позволил Анне встать на пол. После этого молча помог ей снять халат, под которым оказалась тонкая ночная сорочка кофейного оттенка, и откинул одеяло.
— Ложись, — велел он.
Анна подчинилась. Патрик тем временем снял трубку внутреннего телефона.
— Берт! Я у Анны. Позовешь меня только в случае крайней необходимости.
— Что это значит? — вскинулась Анна.
— Ничего особенного, — спокойно пояснил Патрик. — Я ожидаю звонка… из Бостона.
Он прошелся по комнате, выключая верхний свет и все лампы. Остался гореть лишь один ночничок под шелковым абажуром. Не глядя на жену, не спускавшую с него глаз, Патрик сбросил туфли и лег рядом.
— Рикки… — нерешительно позвала Анна.
— Тише, — сразу прервал он. — Спи.
— Я только хотела сказать тебе… спасибо.
Патрик ничего не ответил. Он лежал неподвижно и молча смотрел в потолок. Анна наблюдала за мужем долго-долго, пока у нее не отяжелели веки и потихоньку не подкралась дрема.