Одной рукой он гладил меня по спине, другая поддерживала мою голову, не позволяя высвободиться, даже если бы я этого захотела. Я начала дрожать, но это не имело отношения к пронзившему меня страстному желанию. Во мне бушевали другие эмоции. Наконец я оторвалась от его губ.
– Грег, нет…
– Что такое? Ты плачешь. – Он поцелуями стер слезы с моих щек. – Я тебя обидел?
– Нет… Но нам надо поговорить…
Он отстранился и взглянул на меня с тревожным беспокойством.
– В чем дело, Бетани?
– О чем Сара не хочет, чтобы ты мне рассказывал?
– Откуда… откуда ты знаешь?
Грег так удивился, что я не удержалась от улыбки, хотя с ужасом ждала его ответа.
– У меня есть подруга, она случайно услышала ваш разговор вчера в «Гондоле».
– Понятно. – Он нахмурился. – Ладно, пойдем куда-нибудь, где мы сможем сесть. Моя машина на стоянке…
– Нет, там кругом люди. Пойдем домой.
Мы вышли из часовни и направились к Дюн-Хаусу, ставшему мне домом, от которого я теперь не собиралась отказываться ни при каких обстоятельствах. Неожиданно Грег обнял меня за плечи – так, будто это в порядке вещей. Я не нашла в себе сил отстраниться, хотя между нами осталось еще много невыясненного.
Бенджи мчался впереди, время от времени останавливаясь, чтобы мы могли его догнать. Грег рассмеялся.
– Гляжу, у меня появилась собака.
– Не льсти себе, Бенджи – шальной пес. А живет он на трейлерной стоянке. Мне придется попозже отвести его туда.
Кстати, весьма странно, почему Лиз Дэвидсон до сих пор не ищет собаку? Бенджи бродит вот так уже много часов, ведь на монастырских развалинах он появился где-то в полночь…
Мы прошли на кухню. Я сварила кофе, а Грег, порывшись в буфете, нашел печенье в жестяной коробке.
– Я с самого начала понял, что ты мало что помнишь, насчет… – начал он, когда мы сели за стол напротив друг друга, и после короткой заминки осторожно закончил: – Насчет того лета.
Я ждала разговора совсем о другом.
– Ты имеешь в виду лето, когда умерла моя мама?
– Да.
– Ты ведь тогда жил вместе с матерью в трейлере, верно?
– В те годы мы постоянно переезжали с места на место, мать была певицей. В то лето она заключила контракт с местным театром, он сейчас закрыт…
Не знаю, что заставило меня задать следующий вопрос:
– А твой отец?
– По-видимому, у нас в нем не было нужды. – Грег грустно усмехнулся. – Моя мать не желала связывать себя браком, она даже не сказала ему, что беременна.
– Извини.
– Да ладно, чего уж там. Мы вели интересную жизнь. А позже я познакомился с отцом, и мы вполне с ним поладили. Он был пианистом-аккомпаниатором, а сейчас преподает в музыкальной школе, женат, двое ребятишек… Бетани, в то лето…