– Тихо, Элен, тебе пора отдохнуть. Нет, я настаиваю. Бетани, пошла бы ты и выручила Сару. Вот я уложу твою маму, и мы втроем пойдем погулять по пляжу. Может, доберемся до Ситонклиффа, зайдем к Берторелли и поедим мороженого.
Он обнял маму за плечи и повел вниз по крутой лестнице.
– Но Дэвид, – слышала я ее голос, – эта женщина просто невозможна! Я отдала ей мои самые любимые комнаты в доме, а она жалуется. Ты же знаешь, Дирдре считает, что у нее больше прав на Дюн-Хаус, чем у нас. Раймонд рассказал ей какую-то дурацкую историю насчет того, что мой дед обжулил брата при дележе наследства. Она верит, что есть другое завещание…
Голоса стихли, образы потускнели и исчезли. Печаль сжимала мое горло: мне так хотелось их всех вспомнить. Я стояла в центре комнаты, и слезы текли по моим щекам.
Она была пустой в буквальном смысле. Даже ковер не прикрывал доски пола, ни одной картины на стенах. Я помнила, что там были картины, но не такие, как везде по дому – живопись маслом, на библейские темы, в тяжелых рамах. Здесь когда-то висели светлые акварели – песок, море, небо и птицы, кружащие над водой, скалами и дюнами.
Это была единственная комната в доме, окна которой выходили на четыре стороны света. По утрам ее наполняли солнце и звуки моря. Мама была права: Сара должна была быть от нее в восторге. В окно был виден бескрайний, протянувшийся на многие мили пейзаж: дюны, скалы, море и птицы – совсем как на тех акварелях. Тут мое внимание привлек яркий блик. Солнечный зайчик, отражающийся от стекла? За каменной оградой, скорее всего, ограничивающей мои владения, ближе к холмам расположились ряды трейлеров. Очевидно, это была та самая трейлерная стоянка, о владельце которой, Поле Митчелле, упоминал мистер Симпсон. Тот хотел купить у меня землю, чтобы расширить свое предприятие, и предлагал хорошие деньги, но сейчас я не хотела об этом думать.
Я уже начала населять этот дом членами моей забытой семьи, но все еще недоумевала по поводу их отдельных высказываний. Что имела в виду тетя Дирдре, когда говорила, что отец начал добиваться успеха? Насколько я знала, в материальном смысле мой отец никогда не преуспевал. Да и образ отца, который я извлекла из своей детской памяти – расстроенный, но смеющийся человек, уверенно успокаивающий разгневанную жену, был совсем непохож на того человека, с которым я жила долгие годы в Лондоне.
Этих людей здесь нет. Я огляделась. Они все исчезли. Но что-то осталось… Сладкий, липкий запах духов тети Дирдре…
Впрочем, зачем я все это вспоминаю? Мне не нравились ее духи еще в детстве, не нравятся они мне и сейчас. Я поспешила вернуться в свою комнату. Решила одеться и погулять по дюнам.