В семье Толчиф слово «айе» обозначало клятву, поэтому Бирк кивнул и внимательно посмотрел на не по годам рассудительную девочку.
– Я расскажу тебе легенду о кресле-качалке моей прапрапрабабки Уны Фергюс. Я должен найти это кресло и вернуть его в нашу семью. Когда-то в дневниках Уны я прочитал историю о том, как ее похитил один из моих индейских предков, который был вождем племени сиу. До того как это кресло было продано, чтобы сохранить земли Толчифов, она укачивала в нем своих детей и пела им колыбельные песни… А предсказание гласит:
Девушка, качающаяся в кресле и напевающая колыбельную песню, будет женой своего давнего друга, мужчины из рода Фергюсов. Она станет отрадой его сердца, а он – ее любовью на всю жизнь.
– Я стану отрадой твоего сердца, Бирк.
– Конечно, станешь, детка.
– Лэйси Маккэндлис окончательно разбила мою жизнь, – пробормотал Бирк, выливая еще один черпак воды на раскаленные валуны в бане.
Вода зашипела и мгновенно превратилась в пар, который собрался в центре и через отверстие в потолке начал выползать нагружу. Эту баню в виде индейского вигвама Бирк построил несколько лет назад. Как жаль, что вместе с этим паром он не может отогнать от себя воспоминания о поцелуях Лэйси! Капли пота покрывали обнаженное тело Бирка. Закинув руки за голову, он лег на деревянную скамью и устремил взгляд в потолок.
Стоял октябрь – месяц, особый для всех Толчифов, поскольку как раз в октябре много лет назад были убиты их родители. Воспоминания о той ночи – тяжелый груз для Бирка: ведь это именно он попросил мать съездить в магазин за проклятой пиццей! Ему так хотелось угостить Лэйси Маккэндлис – худую, кожа да кости, голубоглазую девочку.
Ветер бушевал на горе Толчифов, представлявшей скопище острых утесов и великолепных лугов. Эта гора напоминала Бирку родину его прапрапрабабки Уны – Шотландию. Шелест листьев за стенами бани действовал на него успокаивающе, и это было прекрасно. Ведь он явился сюда именно затем, чтобы очиститься душой и телом и обдумать, как обычно, жизнь. Сейчас для него самое главное – забыть вкус соблазнительных губ Лэйси. Увы, это никак не удавалось!
Когда он хорошенько пропотеет, то выскочит из бани и с диким криком бросится в холодные воды озера. Затем вернется на берег и, мгновенно замерзнув на пронизывающем осеннем ветру, помчится обратно в баню, чтобы хорошенько отхлестать себя березовым веником. Возможно, благодаря столь сильным ощущениям мягкие губы Лэйси наконец-то забудутся. Избавившись от этого навязчивого воспоминания, он оденется, сядет на своего верного Аппалуса и поскачет вниз.