– Да, – ответила Элизабет изменившимся голосом.
Джон, выругавшись про себя, резко повернулся к ней:
– Обычно я не такой грубый, каким выказал себя. – Его темные блестящие глаза смотрели на нее с таким напряженным вниманием, словно он надеялся проникнуть в самую глубь ее души. – Но это все из-за того, что у меня есть обязательства. И о многом из того, что происходит, я не имею права говорить. У меня на шее будто пудовая гиря висит. Приходится нести этот груз, отчего я становлюсь раздражительным и… – Джон замолчал. – Впрочем, все равно мои извинения ничего не меняют. Самое главное – мне хочется, чтобы ты помнила: я всегда думаю о тебе и говорю с тобой с глубочайшим уважением и… симпатией. – Он перевел дыхание как раз в тот момент, когда после долгого и трудного подъема машина наконец достигла вершины. – Ты поняла?
Элизабет пережила странное чувство опустошенности вместо того, чтобы испытать уверенность и спокойствие. Принужденно улыбнувшись, она ответила:
– Спасибо. Ты очень добр.
Джон отвернулся от нее. Это движение было таким же резким, как и движение его руки, переключавшей коробку передач. «Добр». Она продолжает считать его добрым. Ему хотелось, чтобы она увидела в нем эти качества, и одновременно это выводило его из себя. Доброта столь же мало соответствовала его характеру, как и определение чувства, которое он испытывал к Элизабет, соответствовало понятию «платоническая любовь». Схватить ее, сорвать с нее одежду, прижаться так тесно, чтобы почувствовать запах ее тела, – вот чего мучительно хотелось ему. Тело, полное жизни, полное желания… Мускулы его так напряглись, что Джон почувствовал боль. Он сделал попытку расслабиться.
Чего он никак не ожидал, так это того, что он настолько сильно возжелает Элизабет. Ведь она носила ребенка. И ему следовало испытывать по отношению к ней в лучшем случае покровительственную нежность. Нахлынувшее на него желание застало его врасплох. Теперь ему придется следить за каждым своим словом, за каждым жестом и взглядом, пока он будет рядом с нею. Никаких эмоций, кроме ощущения покоя и безопасности, у Элизабет не должно быть. Не хватало только, чтобы она осознала, что Джон увез ее в горы, в охотничий приют, испытывая страстное желание затащить ее в постель и показать ей такие эротические штучки, о которых она и понятия не имеет. Что он только и думает о том, как бы вытеснить Марка Рэмзи из ее памяти и занять в ее сердце место брата.
Терпение. Он не животное. И вполне может быть таким же заботливым и мягким, как ее драгоценный Марк. Забыть о страстном желании, о терзавшем его вожделении и предоставить ей то, в чем она более всего нуждается сейчас. Его способы и привычки слишком опасны и агрессивны для Элизабет, находящейся в положении. Но она все равно принадлежит ему. Вот только бы подавить эту тяжесть и боль, что возникает в чреслах, когда он ее видит…