Она написала Андреа, что оставляет его наедине с домашними и семейными проблемами, но это было правдой лишь наполовину. Те же проблемы будут занимать и ее собственные мысли во время одинокого пребывания в Чезенатико. Ей придется всерьез разобраться в своих отношениях с мужем, в собственной жизни.
– Несчастье мое, – прошипела Пенелопа сквозь зубы.
Пока она поворачивала с магистральной автострады на шоссе, ведущее в Чезенатико, у нее возникло стойкое ощущение, что в эту самую минуту Андреа плачет.
Ну что ж, может, наконец-то и он откроет для себя целительную силу слез.
Пенелопа въехала в городок по мосту, перекинутому через канал, забитый рыбацкими суденышками. Яркие паруса горделиво пестрели на фоне позлащенного майским закатом неба. У нее немного отлегло от сердца. Она родилась в Милане, но ее корни были здесь, в этом городишке, окутанном зимними туманами, душным зноем короткого лета, грустными осенними дождями. Здесь родился прадедушка Гуалтьери, капитан военно-морского флота, здесь прожила всю свою жизнь бабушка Диомира, здесь выросла ее мама, красавица Ирена, и здесь сама Пенелопа много раз проводила летние каникулы.
Она знала Чезенатико вдоль и поперек – от исторической части с небогатыми, но уютными рыбачьими домиками, хранившими очарование старины, до новостроек, хаотично разросшихся за последние полвека.
«Я дома», – подумала Пенелопа, проезжая по Римскому бульвару.
Она остановила машину возле старинных ворот. Невысокая кованая изгородь очерчивала границы сада. В глубине виднелась полускрытая пиниями вилла, которую построил прадедушка в конце девятнадцатого века. Это было двухэтажное здание с одной асимметрично расположенной башенкой, которая казалась воздушной благодаря арочным окнам.
Пенелопа вышла из машины и отперла навесной замок на воротах, потом распахнула заржавленные створки. Скрипя петлями, они прочертили два полукруга по гравию заросшей сорняками подъездной аллеи. Вернувшись в машину, Пенелопа миновала две пышно разросшиеся фуксии и подъехала к дому. Внешние жалюзи были опущены. Краска на стенах, когда-то имевшая красивый золотисто-желтый оттенок, облупилась и поблекла. Деревянное крылечко с шестью ступеньками растрескалось и покоробилось под действием зимней сырости. В воздухе чувствовался запах моря.
Она поднялась по ступенькам, засыпанным палой листвой, и открыла дверь. Внутри было холодно, сыро и полутемно. Сразу было видно, что старый дом необитаем. Но это было единственное место в мире, где она могла спокойно пожить и попытаться навести порядок в своей жизни.