Наконец-то Данко высказался напрямую. Он пересек гостиную своим неторопливым шагом и направился к дверям.
– Подожди, Данко. Ну постарайся меня понять, мне же страшно, – умоляюще попросила Пенелопа. – Я столько лет потеряла зря. За это время появилось столько новых молодых профессионалов, а ты пошел ко мне! Ну кто я? Домохозяйка!
– Значит, мне придется ставить мой мюзикл без тебя.
– Но я же лучше всех! Мы непременно сотворим что-нибудь феерическое! – воскликнула она с жаром.
– Вот теперь я узнаю мою маленькую Пепе, – улыбнулся Данко. – С возвращением, девочка, – прошептал старик.
Закрыв дверь, Пенелопа пошла на кухню. Она обещала детям шоколадный пудинг, и они его получат. А еще они получат новый вариант своей матери, исправленный и улучшенный. У них будет мама, которая снова начнет жить полной жизнью и работать всерьез.
Она сама не заметила, как начала напевать какую-то пришедшую на ум мелодию, смешивая какао с молоком и сахаром.
Андреа появился, как и обещал, к ужину. Пирипиккьо продемонстрировал олимпийские достижения по прыжкам в высоту и радостно облизал языком лицо и уши хозяина. Дети встретили отца также восторженно. Только Пенелопа и кошка остались на своих местах: одна в кухне, занятая приготовлением ужина, другая в ванной, в корзине для стирки.
– Вот, это вам, – сказал Андреа, протягивая детям компакт-диски с автографами певцов, выступавших на фестивале. Потом он решительным шагом вошел в кухню. – А это тебе, родная. – Он протянул жене букет алых роз.
Пенелопа ненавидела это фальшивое представление, ставшее в их семье чем-то вроде обряда. Ей хотелось накричать на него и надавать пощечин. Вместо этого она сделала вид, что страшно занята приготовлением майонеза, и таким образом уклонилась от его объятий. У нее было множество веских причин швырнуть мужу в лицо эти розы. Она выдавила из себя «спасибо» и еще больше занервничала, увидев, с какой радостью дети встретили возвращение отца. Ее они никогда не встречали с таким восторгом.
– Какие вы у меня пятнистые! А что? Вам даже идет, – заметил Андреа. Пенелопа не сомневалась, что Андреа вспомнил о болезни детей только сейчас, когда вернулся домой. – Значит, вы выздоравливаете? Господи, как же я рад увидеть свою семью! Вы хорошо себя вели? Не огорчали маму?
Вот он, добренький, любящий папочка, нежный муж. Ну как не любить такого!
Нахмуренное лицо Пенелопы выдавало обуревавшие ее чувства, но Андреа делал вид, что ничего не замечает.
Пенелопа сняла пену с кипящего бульона. Душа у нее точно так же вскипала гневом, только снять пену было некому. Дети помчались вслед за отцом, когда он пошел в ванную мыть руки, а Пенелопа тем временем накрыла на стол, проклиная свое воспитание, не позволявшее ей открыто выразить свои чувства и высказать начистоту мужу все, что о нем думает.