– Все это слова, пустые слова, – отмахнулась Доната.
– Боль, дорогая моя Диди. Столько боли! Она поселяется у тебя в животе, расходится по всему телу, не дает думать. Потом приходит страх, вечный спутник страдания. Но, когда ты этого совсем не ждешь, вдали вспыхивает свет. Ты не знаешь, откуда он исходит, как проникает в тебя. Попробуй спросить свои звезды. К счастью, ты в это веришь.
– Я уже пробовала, – призналась Доната. – Уран и Нептун расходятся по квадратуре. Мне противостоит Марс, и это толкает меня на агрессивные и необдуманные поступки. Ну, словом, это трио не сулит мне ничего хорошего, потому-то я и приехала к тебе. На твоей стороне Юпитер, он подарит тебе музыку сфер. Знаешь, Юпитер – самая благотворная планета во всем Зодиаке. Мне пойдет на пользу соседство с тобой. Ты этого еще не знаешь, а если бы и знала, все равно бы не поверила, но у тебя на сердечном фронте скоро наступит период большого спокойствия и ясности, – вдохновенно предсказала подруга Пенелопе.
Пенелопа не удержалась от улыбки, но саркастическое замечание, просившееся с языка, оставила при себе.
– Если все так, как ты говоришь, что ж, я очень рада. Хоть чем-то тебе пригожусь. Ты постарайся немного успокоиться.
– Даже не представляю, как это сделать.
– Подумай о том, что твой муж страдает не меньше, чем ты сама, а может, и больше. Он не виноват, что он гомосексуалист, и быть гомосексуалистом – не преступление. Представь, сколько он страдал из-за того, что он не такой, как все. Он хотел жить, как нормальный мужчина, но в нем всегда брало верх желание носить твои подвязки и чулки. Бедный Джованни, – с искренним сочувствием вздохнула Пенелопа.
– Уж лучше пожалей меня. Я никогда ему не изменяла. Я всегда была верной женой, – сказала Доната с вызовом.
Пенелопа восприняла это как явный намек на свою собственную неверность, хотя Доната ничего не знала о романе с Мортимером.
Они уже готовы были поссориться, но у обеих хватило ума сдержаться.
– Одно могу сказать наверняка: ты, София и я составляем поистине прекрасную троицу. Наши лучшие годы позади, а мы остались одни. Меня страшит одиночество, – шепотом призналась Доната.
– София больше страдает от одиночества, чем мы с тобой. Этот ублюдок Варини не дал ей детей, – напомнила Пенелопа. – Хотя… дети сами по себе не могут избавить от одиночества, – задумчиво продолжала она. – Сперва они выжимают нас как лимон, а потом уходят из нашей жизни. Конечно, так и должно быть, но в конечном счете для чего мы живем? Только вчера наши сердца трепетали из-за одного взгляда, слова, поцелуя. А сегодня мы сидим тут с тобой одни на балконе, смотрим на море и говорим об утратах, изменах, разочарованиях. Знаешь что, Диди? Я не могу смириться с поражением. Я еще хочу жить, любить, быть счастливой. Только сначала надо привести все в порядок. Вокруг себя и внутри.