— Так много? А я-то думал, человек сто, не больше, — пошутил Хок.
— В прошлом году у нас бюджет был побольше. Но текучка все равно страшная. Новые люди появляются чуть ли не каждый день. Вам перезвонить попозже или вы подождете у телефона?
— Я подожду. Обожаю слушать музыку.
— Тогда мне придется переключить вас на другую линию. По этому телефону музыка не играет.
— Не надо меня переключать. Просто попытайтесь выяснить, куда подевалась Виолетта Нюгрен.
Хок закурил, прижал трубку плечом и стал изучать свои руки. Они у него по-прежнему дрожали, но Хок решил, что вскоре будничная работа поможет выветрить из сознания неприятные мысли. Он успел выкурить сигарету, прежде чем в трубке вновь послышался человеческий голос — на сей раз женский.
— Алло? Вы меня слушаете?
— Слушаю-слушаю, — ответил Хок.
— Тим попросил меня рассказать вам про Виолетту. Вы ведь сержант Мозли, не так ли?
— Да.
— Виолетта уволилась пару недель тому назад. Она вышла замуж, и я не знаю ее теперешнюю фамилию. Она вышла замуж за хиропрактика из Кендалла. Если хотите, я выясню ее новую фамилию к завтрашнему дню. Я не была с ней близко знакома, но Виолетте здесь не очень нравилось. Думаю, она уволилась бы в любом случае, даже если бы не вышла замуж. Ну, вы понимаете...
— Думаю, что да. Но это неважно. Наверняка она кому-то передала свои дела. Я тогда пришлю вам служебную записку, а вы уж там сами разберетесь, кому ее переадресовать.
— Хорошо. Извините, что не смогла вам ничем помочь.
— Вы мне очень помогли. Спасибо большое.
Хендерсон и Санчес оправились с отчетом к капитану Браунли, а Хоку отказали составить им компанию, заявив, что он пойдет на ковер к начальству один.
Офис у Браунли тоже был стеклянный, так что Хоку была отлично видна вся троица. Браунли всегда очень въедливо читал рапорты своих подчиненных, и Хок понимал, что если капитан отыщет в рапортах какие-либо несоответствия, то у него, Хока Мозли, могут возникнуть серьезные неприятности. Хок решил сходить в туалет, где двое молодых сотрудников отдела по расследованию убийств кинулись поздравлять его с такой горячностью, что спускаться в буфет Хок не решился. Заметки про убийство на Флеглер-стрит и последовавшее вслед за этим убийство главного подозреваемого займут на страницах газет не больше десяти строчек, но в отделе по расследованию убийств такие новости относили к разряду наиважнейших.
Хок пошел к себе в офис и решил наконец разобраться в своих смешанных чувствах по поводу этих громких новостей. Хок пришел к выводу, что Фредерик Джей Френгер-младший, он же Рамон Мендес, просто довел до логического завершения игру, в которую он играл всю жизнь. Он не очень-то дорожил своей жизнью, когда предпринимал последнюю отчаянную попытку выиграть партию. Да, пожалуй, из него получился бы неплохой шашист или шахматист. В шашках и шахматах часто побеждают более слабые игроки, у которых агрессивный, нацеленный только на победу стиль игры. Младший был именно таким игроком. Стоило его сопернику на секунду отвлечься от доски — чтобы глотнуть кофе или закурить, — как Младший мог просто-напросто спереть с доски несколько шашек. Младший не обязан был играть по правилам, а Хок эти правила нарушать не мог. Тем не менее Хок решил не распространяться на счет этой «шахматно-шашечной» теории. Как бы он ни пытался подвести под свой поступок рациональную базу, в глубине души он подозревал, что убил Фредди Френгера за то, что тот как-то раз ворвался в его комнату и измочалил Хока. Если он один раз совершил такое, то мог сделать то же самое и во второй раз, и в третий. С другой стороны, сводить поступок Хока к простой мести тоже нерезонно. В конце концов, Френгер пытался вытащить из кармана револьвер, поэтому Хок стрелял, стремясь сохранить свою жизнь: третью пулю он выпустил в затылок Френгеру для надежности. Утешался Хок одним: теперь, когда Фредди Френгера не стало, по улицам Майами станет ходить безопаснее...