– Может быть. В то время многие сочувствовали королевской семье.
– Однако сейчас уже нет. – Жюльетта содрогнулась, вспомнив угрожающе мрачный Тампль. И все же девушка постаралась сосредоточиться. – Мать, должно быть, оставила статуэтку в Андорре – и мигом в Париж. Вернись королева снова к власти, моя мать отдала бы ей статуэтку и была бы осыпана милостями за свою преданность. А если нет, то она, вынув драгоценные камни из статуэтки, продала бы их. Во всех случаях она получила бы то, что хотела. Мать ведь не знала, что ей придется пойти на сделку с Маратом, чтобы спасти свою жизнь.
– Сделка, в которой она постаралась обмануть всех.
Жюльетта устало вздохнула.
– Этого я не понимаю. Она бесчестна, но весьма проницательна. Ей следовало предвидеть, что провести Марата не так-то просто. – Рука девушки, когда она отвела белокурый локон от виска, дрожала.
Жюльетта выглядела измученной и усталой, казалось, она не спала несколько ночей. Под ее глазами залегли темные круги, а сами карие глаза на тонком лице казались не правдоподобно огромными. Ее мать предала королеву – эта мысль жгла Жюльетту стыдом.
Жан-Марк бросил несколько франков на стол и встал.
– Мы уходим.
Жюльетта подняла на него глаза.
– Но мы должны все обсудить. Я не собираюсь сдаваться. Неужели вы не хотите вернуть Танцующий ветер?
– Еще как хочу и намерен это сделать.
Жан-Марк завернул Жюльетту в плащ и повел к двери.
– Тогда нам надо решить, что делать дальше.
– Мы прекрасно можем сделать это завтра.
– Нет, я хочу…
– Жюльетта, – Жан-Марк открыл дверь, – я устал, раздражен и вижу перед собой огромную гору проблем, для которых у меня нет решения. Мы все обсудим утром.
Неожиданно в ее глазах появился блеск.
– Я все время забываю, что вам уже за тридцать. – Девушка пошла вперед к ожидавшему их экипажу. – Можете идти спать, а я буду и в постели планировать, что нам делать дальше.
– Благодарю вас. – Жан-Марк даже не пытался скрыть иронию в голосе, помогая Жюльетте сесть в экипаж. Он готов был поспорить, что Жюльетта так измучена, что заснет, едва коснувшись головой подушки, а ему придется бодрствовать, чтобы убедиться, что сегодняшнего испытания с рисунками будет достаточно и она перестанет бегать босиком по улицам Парижа. Боже милостивый, как случилось, что он так далек от своей первоначальной роли соблазнителя? Скорее всего он больше похож на отца-наставника и опекуна.
Что ж, ему будет чем занять свой мозг во время этой ночной вахты. Как, черт побери, он собирается отобрать Танцующий ветер у Селесты де Клеман?
* * *
– Я сказала ей имя. Решила, что нам нет смысла в этом упорствовать, – прошептала Нана и ласково потерлась щекой об обнаженное плечо Уильяма. – Я ошиблась?