Филипп старательно отводил глаза.
– Я был довольно щедр.
– Если бы речь шла о ребенке другого мужчины – да, но он ваш.
– Выслушайте меня, Катрин. Вы знаете, что у моей ветви семейства нет денег, и, когда Жан-Марк поставил меня сюда, это было как дар небес. Как мог я позволить, чтобы по поселку бегали незаконнорожденные дети! – с отчаянием в голосе сказал Филипп. – Жан-Марк ни за что бы этого не потерпел. Я должен быть очень осмотрительным.
– Значит, каждый раз, когда вы делали женщине ребенка, вы откупались деньгами и отсылали ее прочь.
– Или выдавал ее замуж за одного из сборщиков. Матерь Божья, их было не так уж много. – Лицо Филиппа было бледным, но не виноватым. – Катрин, вы слишком невинны, чтобы разбираться в психологии мужчин. В таких случаях всегда так делается. Те женщины были рады получить деньги и уйти.
– А как же Мишель?
– О нем в Вазаро все хорошо заботятся.
– Все, кроме вас.
– Я же говорил вам. Я плачу определенную сумму любой семье, которую он выбирает…
– Прекратите! – оборвала его Катрин.
Филилп умолк, глядя на девушку с несчастным видом.
– Я пару раз пытался поговорить с Мишелем, но мне от него не по себе. Он…
– Не похож на других детей? – закончила Катрин.
– Я его не понимаю.
В памяти Катрин неожиданно всплыли слова Мишеля: «Месье Филипп любит цветы, но не понимает их».
– Жаль. По-моему, он вас хорошо понимает.
– Что вы намерены делать? – Филипп сделал попытку улыбнуться. – Наверное, скажете Жан-Марку? Он ведь, знаете ли, отошлет меня из Вазаро.
– Нет, я не собираюсь говорить Жан-Марку.
Лицо Филиппа просветлело.
– Вы очень добры.
– Я никому не скажу. Вы любите Вазаро и хорошо служите ему. – Катрин встретилась глазами с Филиппом. – Но сейчас я не могу вас видеть. Вы должны на время уехать.
– Куда?
– Куда угодно. Навестите мать и сестер, поживите там месяца полтора. Уезжайте сегодня же.
– Но я понадоблюсь вам в Вазаро. Вы не знаете и десятой доли того, что необходимо для управления поместьем.
– Значит, я научусь у месье Огюстэна, сборщиков и Мишеля. – Катрин помедлила. – А когда вы вернетесь, обнаружите Мишеля в усадьбе, где он и будет расти, как подобает сыну человека благородного происхождения.
– Но сыну простой цветочницы будет неуютно в… – Филипп увидел, каким жестким стало лицо Катрин, и поспешно продолжал:
– Я не могу признать его. Жан-Марк разозлится и отправит меня отсюда.
– Вазаро принадлежит не Жан-Марку. Это мне решать, уезжать вам или оставаться, – заявила Катрин. – И у меня нет желания, чтобы вы признали Мишеля. Слишком поздно.
– Да, – согласно кивнул Филипп. – Я рад, что вы понимаете. Если хотите, я попытаюсь поближе сойтись с ним.