Жюльетта коротко рассмеялась.
– Я вижу, ты не споришь со мной.
– Ты можешь быть удивительно доброй, когда тебе этого хочется. Но временами ты настолько увлекаешься рисованием, что забываешь о нуждах других.
– А ты думаешь обо всех слишком много. Это опасная практика. Гораздо безопаснее жить только для себя, не думая о других.
– И от меня ты смогла бы отказаться?
– Нет, не смогла бы. – Жюльетта сжала руки. – А вот ее я вычеркнула.
– Ее?
– Королеву, – прошептала Жюльетта. – Я вычеркнула ее из памяти и не хочу о ней думать. Я нигде не была счастлива до аббатства. И я хочу остаться здесь с сестрами и писать удивляющие всех и меня картины и поддразнивать тебя, когда ты становишься слишком чопорной и правильной. Я не хочу уезжать отсюда и отправляться к ней на помощь.
– Настоятельница сказала, что Национальная ассамблея поместила королеву и всю королевскую семью в Тампль для их же безопасности.
– Они говорили то же самое, когда заставили их уехать из Версала в Тюильри. Но то был переезд в другой дворец, не в тюрьму. Башня Тампль мрачная и угрюмая.
– Ты ничего не могла бы сделать, чтобы помочь ей, даже если бы уехала из аббатства, – добавила Катрин. – И хотя им будет не так удобно в башне, зато, я уверена, там они вне опасности.
– Может, я и эгоистична, но лгать себе не стану.
– Но преподобная мать сказала, никто не причинит им вреда…
– Не хочу говорить об этом. Я уже решила, что не уеду отсюда, пока Жан-Марк не заберет тебя. – Взгляд Жюльетты вернулся к розовым стенам аббатства, и напряженное выражение сошло с ее лица. – Здесь есть тишина. Прекрасная тишина. До приезда сюда я и не знала, что можно писать тишину.
Катрин поняла. В последних картинах Жюльетты разливалось спокойствие, приглушенное, как покой часовни на рассвете.
– У меня есть для тебя подарок.
– Подарок?
Жюльетта порылась в кармане серого платья и протянула Катрин завязанный в узелок испачканный краской платок.
– Я-то буду тебя помнить, но тебе, наверное, понадобится какое-нибудь напоминание обо мне. Ты выйдешь замуж за своего красавца Филиппа, у тебя будет десять детей…
– Ты говоришь глупости. С приезда в аббатство я видела Филиппа не более трех раз. Он считает меня ребенком.
– Ты наследница. Он передумает. – Жюльетта закусила нижнюю губу. – Я не то хотела сказать. Ты же знаешь, какой у меня неуправляемый язык. Возможно, твой Филипп так же благороден, как и миловиден. Откуда мне знать?
– Ты тоже выйдешь замуж. Большинство женщин выходят замуж, кроме монахинь.
– Кто на мне женится? Я совсем не красивая, и у меня нет приданого. – Жюльетта вызывающе вздернула подбородок. – Да я и не вижу никаких преимуществ в том, чтобы быть собственностью мужчины. Мне кажется, мадам де Помпадур и мадам Дюбарри прожили более интересную жизнь, чем жены. – Жюльетта неожиданно усмехнулась. – Я не буду рабыней мужчины. Я стану знаменитой художницей, как мадам Виже-Лебрен. Нет, более известной!