Не говорите потом, что я вас не предупреждал.
– А вы с ним чем-то похожи.
– Мы близкие друзья, но похожими нас назвать нельзя.
– Но вчера вы тоже производили впечатление ловеласа, – не удержалась Николь.
– Неужели вы сожалеете о том, что я нахожу вас привлекательной? – спросил Алекс. – Нет, я на это не куплюсь. Вы чувствуете то же, что и я, Николь.
Это влечение взаимно, как чаще всего и бывает.
Скажите мне, положа руку на сердце, что вы ничего ко мне не чувствуете, и я отступлю. Останусь в стороне, на почтительном расстоянии от вас.
Помолчав, Николь сказала:
– Я здесь для того, чтобы работать, а не крутить романы. В моей жизни есть место дружбе, но только не легкому флирту, который вы предлагаете. Это не для меня, потому что я знаю, что физическое влечение недолговечно.
– Собственный горький опыт?
– Раз вы спрашиваете, отвечу: да. И хватит об этом.
– Хорошо. Если вы хотите дружбы, вы ее получите. – Он протянул ей руку. – Скрепим наши дружеские узы рукопожатием.
В глубине души Николь чувствовала смятение.
Она желала совсем другого…. Но теперь нельзя пренебречь его правилами, раз уж получается так, что она сама на них напросилась.
– Хорошо… отлично… спасибо, – сказала она неловко, вложив свою руку в его.
И тут же вернулись вчерашние ощущения, когда эти пальцы ласкали ее шею. Сердце Николь забилось чаще, но она не вырвала свою руку, чтобы не показать, что даже малейшее его прикосновение оказывает на нее такое действие.
С крепости открывался великолепный вид на старый город. Новые кварталы не были так живописны, но со стороны дворца их заслоняла собой пустыня, простиравшаяся на многие мили.
– Когда-то этот город был знаменитым и славным, – рассказывал Алекс. – Правителей его величали грозой пустыни, боялись их и преклонялись перед ними.
Когда Алекс рассказывал о жестоком, но чарующем и ярком прошлом Карангара, Николь казалось, что он предпочел бы те времена веку, в котором они жили сейчас. Большинство мужчин, знакомых Николь, были чем-то вроде бездушных роботов, проводивших свои дни за рабочими столами, а вечера у телевизоров. Алекс был совершенно другим. Николь легко представляла его с саблей в руке, во главе каравана, идущего по древним торговым маршрутам…
Вечером, в той части дворца, которая теперь стала отелем, состоялся прием для группы американцев из двадцати человек. Стены просторного зала украшали портреты дедушки принца в серебряных рамах, а также фотографии других королевских фамилий.
Американцев приводило в восторг уже то, что они общаются с настоящим принцем, хотя его титул был неофициален. Керси, как заметила Николь, никого не обделил вниманием. Подойдя к ней, он вежливо поинтересовался: