— Однажды вы встретите достойную соперницу, Дарлингтон, — сказала Дебора, — которая поджарит ваше сердце и съест. Причем сделает это у вас на глазах!
— Какую изумительную смерть вы мне пророчите! — ответил Джек с легкой усмешкой. — Что ж, я буду с нетерпением ждать появления кровожадного дьявола в юбке, о котором вы меня заблаговременно предупредили!
Виконт круто повернулся и с самым угрюмым выражением лица пошел прочь от женщины, которая, уже не сдерживаясь, выкрикивала ему вслед оскорбления.
С первого дня пребывания в Лондоне Джека раздражали серое небо и густой туман, постоянно окутывающий британскую столицу. Он не мог привыкнуть ни к тому ни к другому. Тем не менее ничто не заставило бы его сейчас покинуть этот сумрачный остров, равно как раньше — отказаться от своего твердого решения сесть на корабль и приплыть в Лондон после двадцати двух лет отсутствия.
Отец, которого Джек ненавидел всю жизнь, умер три года назад. И все это время его адвокаты пытались найти своего клиента, дабы обрадовать известием, что тот стал виконтом Дарлингтоном.
Известие о смерти отца нисколько не огорчило Джека, встретившего новость со смехом, к немалому смущению адвокатов. Но этим дело не ограничилось. В течение нескольких месяцев виконт Дарлингтон сумел практически промотать доставшееся ему довольно приличное наследство, чем буквально шокировал обоих адвокатов. Они убеждали Джека не отвергать полагающийся ему по закону титул, пытаясь сыграть на его чувстве долга и обязанностях перед старинным родом. Но, к своему глубокому разочарованию, очень скоро убедились, что ни того ни другого у их клиента не было.
Джек тер шрам на своей правой щеке — привычка, предательски выдававшая сильное душевное волнение, которое он испытывал очень редко. Сейчас он думал о том, что титул и поместье не искупали более серьезное и страшное наследство, полученное им от отца: убийство матери и его собственное физическое уродство.
Да будь они трижды прокляты, эти адвокаты! Ведь им не было никакого дела ни до чувств, ни до причин поступков их клиента! Сам Джек никогда ничего не объяснял ни тому ни другому и не позволял себе противоречить им даже в мелочах.
Джек вырос в среде горячих и вспыльчивых креолов Вест-Индии — в общине, имевшей значительное влияние в заморских владениях Англии, к которым относился и Барбадос.
По сравнению с Барбадосом жизнь в Лондоне показалась Джеку скучной и утомительной. Единственным развлечением, которое хоть как-то разнообразило его жизнь и излечивало от апатии, стала карточная игра. Очень скоро он оказался на грани полного разорения. Однако при совершенно реальной и мрачной перспективе снова остаться без гроша титул выручал Дарлингтона, как некогда его жестокого отца. Недостатки Джека здесь считали следствием дурного воспитания, невоздержанность воспринимали как должное, а греховные удовольствия почитали за слабости, простительные молодому человеку. Что же касается дуэлей, участником которых он постоянно становился, то на них обратили внимание лишь потому, что в Англии подобный способ разрешения споров был редкостью. Здравомыслящие мужчины предпочитали обращаться в суд.