– И в самом деле так говорят, – ответил я. Моя щека горела, а в голове все так перемешалось, что и не рассказать.
– Говорят?! А сам ты как думаешь? – с угрозой в голосе спросила она.
– Я думаю, – сказал я, как мне показалось, весьма ядовито, – что ни одна женщина не может оставаться невинной, будучи грабительницей и убийцей.
Тут же мне пришлось пожалеть о своих словах. Она побледнела, тяжело задышала, и в следующий миг острие ее шпаги коснулось моей груди как раз под сердцем.
– Мне приходилось убивать и за меньшие оскорбления, – произнесла она свистящим шепотом. Я похолодел, но нашел в себе силы ответить:
– Если ты убьешь меня, мое мнение едва ли переменится.
Она как-то странно взглянула на меня, опустила шпагу и, бросившись на землю, разрыдалась. Меня охватило раскаяние; я стоял над ней пристыженный, и мне хотелось ее утешить, однако я боялся прикоснуться к ней и тем навлечь на себя еще больший гнев. Наконец сквозь рыдания я услышал слова:
– Это уж слишком! – Она всхлипнула. – Я знаю, что в глазах мужчин я чудовище; мои руки запятнаны кровью. Да, я грабила и убивала, играла в кости и пила вино, и мое сердце огрубело. Все, что еще заставляет меня чувствовать себя не совсем уж пропащей, так это то, что я осталась до сих пор невинной девушкой. А мужчины, оказывается, считают меня падшей. Лучше бы... лучше бы мне умереть!
Это было и моим желанием в те мгновения – такой стыд я испытал за свои слова, недостойные мужчины. Теперь я увидел, какая нежная и чистая душа скрывается под маской ее грубости и жестокости. Сказать правду, не так уж плохо я о ней думал, а слова эти произнес просто со злости.
Я опустился на колени рядом с плачущей девушкой и, поднимая ее, попытался вытереть ее слезы.
– Убери от меня руки! – воскликнула она, отшатнувшись. – Мне нечего с тобой делать, раз ты считаешь меня падшей женщиной.
– Я вовсе не думаю так! – горячо уверил ее я – Я смиренно прошу у тебя прощения. С моей стороны было подло и недостойно говорить тебе такие слова. Я ни на миг не усомнился в том, что ты честная девушка, а сказал это просто оттого, что разозлился.
Казалось, она немного успокоилась.
– Роджер О'Фаррел вдвое старше тебя, – сказала она, всхлипнув в последний раз. – Он спас меня с тонущего корабля, когда я была еще ребенком, и вырастил меня как родную дочь. И если я выбрала морскую разбойничью жизнь, так в этом он не виноват, он воспитывал меня, как настоящую леди. Просто любовь к приключениям у меня в крови, и хотя судьба распорядилась так, что я родилась женщиной, я живу мужской жизнью.