– Не говорите так, юная леди. – Лили прошла за ней в спальню и смотрела, как Кэсси снимает халатик. – Когда я объяснила, в чем дело, она все поняла. Она просто думает, что тебе было бы лучше в Сан-Франциско, где у нее есть возможность с тобой заниматься. – Она скорчила смешную рожицу. – Представляю, что бы мы услышали от нее, если бы она увидела это пианино, которое я взяла напрокат! Да ее бы удар хватил! Она так и не поняла, почему я оставила наш «Стейнвей» дома.
Кэсси улеглась и поправила поудобнее подушки.
– И что теперь? Мы возвращаемся?
Лили аккуратно подоткнула ей одеяло.
– А ты хочешь вернуться?
– Нет.
Лили улыбнулась, наклонилась к дочери и поцеловала ее в лоб.
– Мы никуда не поедем, пока сами этого не захотим. Я сняла коттедж на шесть недель, так что остается еще пять.
– Вот и отлично! – Кэсси уже закрыла глаза. – Мне так здесь нравится. Здесь очень красиво.
– Да, конечно.
Кэсси зевнула и повернулась на бок.
– И музыка. Я никогда не слышала столько музыки. Ветер, море…
Лили взяла с тумбочки музыкальную шкатулку, завела ее и поставила обратно. Их вечерний ритуал. Она любила его так же, как и Кэсси. Она выключила настольную лампу.
– Я очень рада, дорогая.
Голос Кэсси превратился в едва различимый шепот, сливающийся с серебристыми звуками шкатулки.
– Разве не забавно? Почему-то днем трудно услышать эту музыку, только во время заката. Зато вечером она звучит совершенно ясно. Знаешь, мама, она прекрасна.
У Лили сжалось горло.
– Тогда ты лучше засыпай поскорее, чтобы завтра суметь ее записать.
– Да, завтра я…. – Голос Кэсси прервался, и дыхание стало глубоким и ровным.
Лили стояла, глядя на дочь. Надо пойти в чулан, где она оборудовала мини-фотолабораторию. Пора заняться фотографиями. Она сможет поработать над ними часа три максимум, прежде чем пойдет спать, а заказ для холла в «Ландар Билдинг» должен быть готов через две недели. Кэсси спокойно спит, набегавшись и наплававшись за день, и слышит во сне свою музыку. Боже, до чего у нее замечательная дочка! Открытая, глубоко чувствующая, иногда лукавая, как любой ребенок, иногда – не по-детски мудрая. Даже без своего выдающегося музыкального дара она все равно была бы замечательным ребенком. Правда, в прошлом году Лили не раз пожалела о том, что Кэсси не была как все. Тяжело видеть, как твой ребенок все больше замыкается в себе, подавленный свалившейся на него известностью. Но как можно желать, чтобы музыка исчезла, если она доставляет ее дочери такое удовольствие? Должен быть способ сохранить в Кэсси радость творчества, не выставляя при этом ее на всеобщее обозрение. Во всяком случае, Лили приложит все силы, чтобы найти его. Конечно, это будет непросто, но, в конце концов, Лили вообще было нелегко, но она, решив завести ребенка, знала, на что идет, и ни разу не пожалела об этом. С того момента, когда Кэсси впервые шевельнулась в ней, Лили испытывала лишь чувство огромной благодарности судьбе и твердую решимость окружить своего ребенка любовью и заботой.