— Благодарю, сэр, — ответил Демпси. Он взглянул на профессора Марека, который сидел рядом и царапал какие-то заметки на листке бумаги.
Джугашвили потрепал Демпси по спине.
— Я умею быть благодарным, капитан.
— Разумеется, сэр, — Демпси передал штурману ещё несколько указаний.
Небо было серым и просторным. Легкий дождик брызгал на стекла иллюминаторов. Мы слышали, как он стучит по обшивке. Серый свет подчеркивал бледность Демпси и усиливал впечатление болезненности шелушащейся кожи профессора Марека. «Белинский» казался мне теперь настоящим кораблем мертвецов.
Демпси заметил изменения в работе переднего мотора и склонил голову в сторону. Как всякий хороший воздушный капитан, он все время прислушивался. Вести воздушный корабль — это требует таких же хороших ушей, как и глаз.
— Что-то не так, мистер Бастэйбл. Вы не могли бы сходить и посмотреть моторный отсек?
— Само собой.
Я покинул мостик и, к своему величайшему удивлению, заметил, что миссис Перссон идет за мной.
— Как далеко ещё до лагеря Махно? — спросил я её, когда мы спускались по трапу. Вокруг нас висели только облака.
— Полчаса примерно. Мы должны обезвредить эти бомбы, капитан Бастэйбл.
— Что?
— В этом весь смысл нашего маневра. Мы обезвредим их, и когда они упадут, они не взорвутся. Ради этого мы так долго играли с Джугашвили. Но мы не думали, что он явится на борт.
Я ощутил душевный подъем.
— Но я очень мало понимаю в бомбах, — сказал я. — Особенно в бомбах такого рода.
— Зато я много понимаю. Идемте. Мы пройдем здесь вдоль борта к бомбовому отсеку. Его не охраняют, — она открыла люк и впустила меня в полутьму. Мы спустились по стальному трапу. Я слышал знакомое скрежетанье держателей. Они имели примерно стандартные размеры и были исписаны буквами кириллицы и всякими значками, которые я ещё прежде примечал на оружии казаков. И это — бомбы, способные уничтожить весь мир?
Миссис Перссон сказала:
— Ядерная боеголовка находится на острие. Мы должны свинтить её, — она села верхом на гнездо с бомбой и схватила большой разводной ключ.
— Берите! — попросила она.
Сюда проникало немного дневного света, и я разобрался, как навинчен клапан. У меня было чувство, что мы можем выпасть так же легко, как и эти бомбы, и очень осторожно взялся за первую.
Мы проработали не более пяти минут, когда над нами в коридоре послышались звуки.
— В этом нет необходимости, — голос Демпси звучал божьим гневом. — Не нужно. Предоставьте бомбы мне!
— Демпси! — Упа Перссон начала беспокоиться. — Вы действительно рехнулись! Мы же с вами решили, что мы…
— Это был ваш план, миссис Перссон, а не мой. — Вы же не собираетесь помогать Джугашвили! Демпси направил на нас большой револьвер.