Версия была самая дохлая – Рудаки сразу ее отбросил как неубедительную, когда пробовал разные объяснения, а тут она взяла да и выскочила.
– А где будете играть? – заинтересовался Нестантюк. – И что за пьеса?
Приходилось врать дальше:
– У В.К. дома будем играть, среди своих. А пьеса Арбузова на производственную тему, как называется, я не знаю, это В.К. подобрал – говорит, смешно должно получиться на фоне сегодняшних рыночных реалий, что-то там про комсомольцев-энтузиастов.
– Вы вроде староваты для комсомольцев, – усомнился Нестантюк.
– Может, и не про комсомольцев, – продолжал врать Рудаки, – но про энтузиастов точно.
– Не забудьте меня пригласить.
– А ты не уезжаешь? – с надеждой спросил Рудаки.
– Как я могу уехать?! – возмутился метр. – У меня же «Гамлет» в постановке.
– Раз не уезжаешь, конечно, пригласим, – терять Рудаки уже было нечего, – мы тебя и раньше, до постановки пригласим для консультации по сценическому решению и реквизиту. Кстати, о реквизите. Костюм когда ты сможешь достать?
– Костюм? – удивился Нестантюк. – Тебе что, один костюм нужен?
– Да нет, – спохватился Рудаки, – несколько, конечно. Сколько точно, я не знаю – это после читки выяснится, когда В.К. пьесу представит, – тут его посетило вдохновение. – Но пока и один не помешал бы. Так сказать, чтобы почувствовать атмосферу того времени, поносить, может быть, немного, свыкнуться.
Недаром говорят, что чужой энтузиазм заразителен – Нестантюк посмотрел подозрительно, пожевал верблюжью свою губу и наконец сказал:
– Ну, ладно. Пошли в театр – выдам я тебе костюм пока под честное слово где-то на недельку, а потом другие уже в реквизитном цехе в аренду возьмешь, за деньги. Ничего, – поспешно уточнил он, – деньги там небольшие.
– Вот спасибо, – сказал Рудаки, – удача какая, что я тебя встретил.
– Не за что, – важно ответило губернское светило.
Когда они вернулись в театр, Нестантюк торжественно прошествовал через проходную, а Рудаки, конечно же, попытались задержать, но метр небрежно бросил:
– Этот со мной.
И Рудаки, нехотя и не скрывая разочарования, пропустили.
Рудаки вышел из театра с большим пакетом, в котором был темно-синий ретро-костюм с жилетом и в придачу к нему коричневая фетровая шляпа в стиле Грегори Пека, и чувства у него были, как говорится, смешанные. Был он доволен, что так ему повезло и удалось без особых трудностей раздобыть костюм для решительного проникновения, но и совесть мучила – правда, не очень, – что пришлось ему наврать для этого с три короба и вранье его может легко обнаружиться, встреть Нестантюк В.К. или кого другого из общих знакомых, мучила его совесть еще и потому, что не известно, когда он из