Я рассказала, что случилось с Ричи и что наверху спит Кэт.
– Кэт? – Томми удивился. – Ты не говорила, что она вернулась в твою жизнь.
– Ну, она вернулась в нее только сегодня вечером.
– Как она? Все еще сходит по мне с ума?
Я не рассмеялась. Томми бывает таким грубым. Ричи сейчас борется за жизнь, а он говорит ужасные вещи.
– Ладно. Прости, прости, прости. Мне жаль ее друга. Мне жаль, что я напился. Боже, где ты ее положила? Наверху, в одну постель с Анжелой?
– Анжела уехала.
– И это жаль.
– Нет, тебе не жаль, – отрезала я.
– Ладно, не жаль. С тобой мужчина не имеет права на собственное мнение, Ли.
И вдруг я поняла, что зверски устала. И начинаю закипать.
– Где, черт возьми, ты был? – вопросила я. – Сейчас почти три часа ночи.
– Ну ты и мегера, Ли. – Он потянулся к виски, но я отставила бутылку. – Я ездил к маме в больницу. Это разрешается? Пробыл там гораздо дольше, чем собирался. Мне пришлось вернуться в «Би-би-си» и работать допоздна, чтобы наверстать упущенное.
До трех часов? Ну ладно, не буду спрашивать. Обстановка и так накалена до предела.
– Как она? О, кстати, только что вспомнила. В прошлый раз, когда я туда ездила, ее навещала некая дама. Кто такая Мари-Шанталь?
– Кто?
Это был простой вопрос, но слишком невинный тон, которым Томми произнес «кто?», заставил меня насторожиться. Томми совершенно не умеет лгать. Наверное, потому, что мало репетирует. Я настолько хорошо его знаю, что по одному слову могу определить, как он нервничает.
– Когда я последний раз ездила к твоей маме, у нее была дама, француженка, которую она представила как Мари-Шанталь. Норин сказала, что она работает с тобой в «Би-би-си».
– Ах, эта…
Его щеки стали пунцовыми. Почему он краснеет при упоминании о своих коллегах?
– Ну? Зачем она приходила к твоей маме?
– Она ей нравится.
– Как они познакомились?
– Вроде я их как-то представил друг другу.
– Вроде. Томми, кто эта женщина?
– По-моему, я о ней уже упоминал, – он совсем смешался. – Это учительница, которую пригласили на передачу. Помнишь? Когда мы гостили у твоих родителей и ты обнаружила, что я знаю французский.
– Она давала тебе уроки французского. Значит, вы близко знакомы?
Он был безнадежен. У него на лбу написано, насколько близко он ее знал.
– Рассказывай, Томми, – тихо произнесла я.
– Просто мне казалось, что тебе стало все равно. Ты все время писала, не хотела меня видеть. Я чувствовал себя ужасно, будто все время тебе мешаю. Ты не хотела перевести наши отношения на…
Если он скажет «на другой уровень», я его убью. Но когда он это сделал, я заставила себя подавить раздражение. Его мама тяжело больна. Наверное, он переживает сильнее, чем показывает. Что бы я ни узнала о Мари-Шанталь, мне придется разбираться с этим в другой раз.