– И еще одно, – я услышала вздох в трубке, но моя тревога уже выросла до неприличия. – Перед тем как ты заснул, я задала тебе вопрос.
– Может, я заснул и не слышал, – сказал Томми.
– Может, и так, – ответила я.
– Если однажды ночью ты соблаговолишь вернуться в мою постель и останешься там надолго, я дам тебе ответ.
– Я не совсем уверена, как это принимать, – теперь я разнервничалась окончательно.
– Я бы принял это с бокалом шампанского, – отозвался он, и я с облегчением улыбнулась.
– Я люблю тебя, Томми, – произнесла я и взвизгнула, когда из двери прачечной на углу вылетели чьи-то джинсы и выбили у меня из рук сотовый. Если Томми и ответил, я не слышала. Я убрала телефон, подняла джинсы, и отнесла их обратно в прачечную, где положила в кучу, куда они и должны были попасть. Перед стиральными машинами были разложены еще несколько кучек грязной одежды, и я машинально отделила белое от цветного, а вещи, требующие бережной стирки, сложила в сторонке.
До гигантской сушилки у дальней стены я добралась как раз вовремя, чтобы спасти разнообразные вещи, на ярлыках которых, несомненно, будет четкая инструкция – «не сушить в сушильном барабане». Я терпеливо ждала. Наконец из соседней сушилки появилась голова хозяина вещей.
– Доброе утро, – выпрямляясь, сказал Макс Остин, и при виде меня его лицо просияло. – Кажется, мы уже встречались.