– Я имела в виду день рождения Женевьевы.
Одной из многих причуд леди Пембури было требование, чтобы дети и внуки обращались к ней по имени.
– Я женщина, – говорила она тем, кто настаивал, что это неуважительно. – У меня есть имя. Мама, бабушка… – Она жеманно передергивала плечами. – Это так анонимно…
Берти забеспокоился:
– Когда?
– Ее день рождения, как ты обязан помнить, после завтра. – Джессика сбросила туфли, придвинула скамеечку и положила на нее ноги. – Я хотела, доставить ей удовольствие. Она сто лет не была в Париже, а дома дела складываются не слишком приятно. Тетки подумывают запереть ее в психиатрическую лечебницу. Меня это не удивляет – они никогда ее не понимали. Ты знаешь, что только за последний месяц она получила три предложения выйти замуж? По-моему, Номер Третий был соломинкой, переломившей спину верблюду, – лорд Фангьерс, сорок три года. Семья сказала, что это уже ни в какие ворота не лезет.
– И правда, это не очень достойно в ее возрасте.
– Женевьева пока не умерла, Берти. Не понимаю, почему она должна вести себя как древняя старуха. Хочет выйти за сосунка – ее дело. – Джессика пристально посмотрела на брата. – Конечно, это означает, что муж будет распоряжаться ее деньгами. Смею думать, только это всех и волнует.
Берти покраснел:
– Нечего так на меня смотреть.
– Да ну? Похоже, ты разволновался. Думал, она выведет тебя из всех твоих затруднений?
Он подергал галстук.
– У меня нет затруднений.
– О, значит, они есть у меня! Когда управляющий делами заплатит все твои долги, у меня до конца года останется ровно сорок семь фунтов, шесть шиллингов и три пенса. Это значит, я опять должна буду жить с тетками и дядьями или идти работать. Я десять лет была бесплатной нянькой при их детках и не желаю повторения. Выходит, остается пойти работать.
Берти вытаращил бесцветные глаза:
– Работать? Ты имеешь в виду за жалованье?
Она кивнула:
– Не вижу приемлемой альтернативы.
– Ты свихнулась, Джесс? Подцепи какого-нибудь типа с набитыми карманами. Если бы не была такой разборчивой…
– Но я такая. К счастью, я могу сама себя содержать.
Они с Берти рано осиротели и оказались на попечении теток и дядьев, которые едва справлялись с собственными выводками. Семья могла бы жить благополучно, если бы детей не было так много. Но Женевьева была плодовита, особенно по части мужского потомства, а ее отпрыски унаследовали этот дар.
В этом была одна из причин, почему Джессика получала много предложений – в среднем по шесть за год, даже сейчас, когда ей следовало бы надеть чепец старой девы. Но пусть ее повесят, если она выйдет замуж, чтобы стать племенной кобылой для какого-нибудь богатого, титулованного мужлана, или станет носить уродливые чепцы по такому случаю.