– Такой вид, будто этого места не, существует, – сказала Джессика, оглядываясь. Большая сердитая рука вцепилась в нее и безжалостно потащила дальше. – Как будто никто его не замечает, никому нет до него дела. Как странно!
– Через секунду ты не будешь думать, что это странно, – сказал он. – Сама не захочешь существовать.
– Куда мы идем, Дейн? Я уверена, что это не самая короткая дорога к карете.
– Тебе повезет, если это не самая короткая дорога к твоим похоронам.
– Ой, смотри! Какие великолепные рододендроны! – воскликнула Джессика.
Дейну не надо было смотреть, на что она показывала, он и сам заметил огромные кустарники, усыпанные белыми, розовыми и пурпурными цветами. Он также заметил в гуще ворота с колоннами и предположил, что к ним когда-то примыкала стена для защиты церковного имущества. Как он понимал, стена могла сохраниться, или хотя бы часть ее, спрятанная за рододендронами. Ему требовалось укромное место. Кустарник создавал щит, непроницаемый для взглядов прохожих.
Он провел жену к воротам и прижал к правой колонне, которая лучше сохранилась.
– Говоришь, двухлетний, миледи? – Дейн зубами стащил перчатку с правой руки. – Я покажу тебе, сколько мне лет. – Он стянул другую перчатку и схватился за пуговицы на брюках.
Ее взгляд устремился; вслед за рукой.
Он ловко расстегнул три пуговицы, клапан откинулся. Он услышал, как тяжело она дышит. За девять секунд он расстегнул остальные девять пуговиц. Джессика привалилась к колонне, закрыла глаза. Он задрал ей юбку.
– Я хотел тебя весь этот проклятый день, черт тебя побери, – прорычал Дейн.
Он слишком долго ждал, чтобы теперь возиться с завязками на ее белье. Он нашел щель и запутал пальцы в кудряшках.
Стоило ему притронуться к ней, всего несколько нетерпеливых ласк, и она уже была готова, часто дышала и оседала на его пальцы.
Он вошел в нее, и палящая радость пронзила все тело, когда он услышал тихий стон наслаждения. Он подхватил ее под ягодицы и приподнял.
Она обвила его ногами и, ухватившись за плечи, откинула голову и гортанно засмеялась.
– Я тоже тебя хотела, Дейн. Думала, с ума сойду.
– Дура, – сказал он. Она сумасшедшая, если хочет такого зверя.
– Твоя дура. – напомнила она.
– Прекрати, Джесс. – Ничья она не дура, меньше всего – его.
– Я люблю тебя.
Слова выстрелили и пробили сердце. Он их не пустит в себя.
Он почти совсем вышел из нее, чтобы потом ударить с новой силой.
– Ты меня не остановишь, – задыхаясь, сказала она. – Я люблю тебя.
Он снова и снова набрасывался на нее жесткими, свирепыми толчками. Но остановиться не мог.