Алексей отполз за тонкий деревянный ствол и, приподнявшись, посмотрел в сторону неглубокой лесной лощины в их тылу. На её дне, скрытый кустарником, журчал ручей. Только оттуда их еще эсэсовцы не кропили огнем, – видать, не успели обойти, замкнуть оцепление. Немного подумав, он позвал Никашкина. Тот понял его мысль с полуслова.
– Попробуем. Это шанс… Я вас прикрою, – сказал он решительно.
– Почему ты? – К ним подполз Фасулаки. – Разрешите мне, – обратился он к Алексею.
– Нет, – отрезал лейтенант, не вдаваясь в объяснения. У ефрейтора опыта в таких делах гораздо больше, мельком подумал Алексей.
– Уходим! – приказал лейтенант. – Долго не задерживайся, – повернулся он к Никашкину. – Минут пять, не больше.
– Понятное дело… – весело оскалился ефрейтор. Он даже в такой сложной и опасной обстановке не унывал.
Фасулаки и Алексей кубарем скатились в лощину и побежали по дну ручья, продираясь сквозь низко нависшие над водой ветви. Автомат Никашкина бил короткими очередями с равномерностью маятника.
Лощина почти под прямым углом поворачивала на северо-запад в сторону болота. Под высоким глинистым обрывом Алексей заприметил промоину в виде пещерки. Над ней свисал козырек из густо переплетенных корней и сухой травы.
– Туда! – показал он Фасулаки, и полез первым.
Места хватило обоим с лихвой. Отдыхали, дожидаясь Никашкина. Мимо Алексея тихо прошуршал уж, не очень довольный тем, что непрошеные гости нарушили его покой. Он словно штопор ввинтился в ручей и уплыл по течению.
Алексей прислушался. Автомат ефрейтора умолк, только обрывисто и сухо трещали немецкие «шмайсеры». Значит, Никашкин жив, если стреляют, с надеждой подумал Алексей.
Неожиданно Фасулаки крепко сжал плечо лейтенанта и кивком указал вниз по течению ручья. Но уже и Алексей услышал шлепки шагов. И тут над обрывом у самого края лощины, как раз напротив того места, где они затаились, показалась каска, к которой были прикреплены ветки для маскировки.
Немецкий солдат с совсем еще молодым бледным лицом, вытянув по–гусиному шею, смотрел вниз, настороженно прислушиваясь к неумолчному говору ручья. Алексею в какой-то миг показалось, что глаза эсэсовца различили две фигуры в пещерке, – чересчур уж пристально и долго немец вглядывался в кусты возле их убежища – и он стал медленно поднимать пистолет. Но в это время гитлеровец повернул голову и, взмахнув рукой, приглашая кого-то невидимого следовать за собой, исчез, зашуршав опавшей листвой.
Едва Алексей и Фасулаки успокоились, как затихшие было шаги зазвучали вновь, и через минуту два эсэсовца, рослые, дюжие, подошли к пещерке. Одна мысль мелькнула у лейтенанта и Фасулаки – Никашкин! Вот-вот появится ефрейтор – и наткнется на этих громил.