Наконец, основательно иззябнув, – сильный, холодный ветер подхватывал водяную пыль и густо кропил палубу и надстройки шхуны, – он прошел в свою каюту. Сбросил длинный прорезиненный плащ и, потирая руки, Олаф присел к столу. Он открыл вместительный сейф, привинченный к полу, достал бумаги, аккуратно подшитые в кожаную черную папку, и стал читать, неторопливо переворачивая листы.
Одна из бумаг – шершавый ломкий лист грязно-желтого цвета с едва различимым машинописным текстом, видимо, второй или третий экземпляр, – надолго приковала его внимание. Свенсон читал ее и перечитывал несколько раз, нервно постукивая крепкими пальцами по столу.
«Протокол № 6 заседания Дальконцесскома от 15 октября 1923 года… …2. Слушали: О фирме «Олаф Свенсон и Кo».
Постановили:
а) признать, что фирма «Олаф Свенсон» подставная, в которой участвует и русский капитал;
б) признать несомненным, на основании имеющихся документов, что у фирмы существует связь с белогвардейской контрреволюцией;
в) признать, что подставная фирма «Свенсон» никакого исключительного экономического значения не имеет и носит хищнический характер;
г) просить Дальревком направить дело Свенсона прокурору…»
– Черт побери! – отшвырнув папку, Олаф разразился проклятиями. – Эти Советы имеют наглость угрожать мне, американскому подданному!
Грохнул огромным кулаком по столу, выругался, на этот раз почему-то на русском языке, смешно глотая окончания слов.
Задумался. Большевики, судя по всему, и впрямь решили заняться Свенсоном всерьез. Недавно открытую факторию в Усть-Чауне пришлось в срочном порядке ликвидировать. И не по той причине, что Олаф не выдержал конкуренции с факториями коммерсантов из Аляски – недалекого тугодума Линдона и прожженного ловкача Райта; куда им тягаться с ним, не тот размах. А потому, что теперь Советы начали усиленно создавать свои скупочные пункты, где чукчам платили за меха и оленей в три-четыре раза больше, чем он. И, конечно же, туземцы на факторию Свенсона стали наведываться гораздо реже, чем раньше, и в основном за спиртным.
Это бесило его, доводило буквально до белого каления, но противопоставить что-либо такой политике большевиков он был не в состоянии. Оставалось только плюнуть на все и свернуть дела, что он и сделал.
Не лучшее положение складывалось и на других факториях американцев, разбросанных по всему Чукотскому полуострову. За исключением, пожалуй, фактории, где управляющим был Макларен. Рыжий лис умел завоевать доверие туземцев…
Но этот протокол… Олаф Свенсон в раздражении бросил папку в сейф и, упав ничком на койку, закрыл глаза, стараясь вспоминать что-либо приятное. И тщетно. Похоже, подумал Олаф, если так будет все продолжаться и дальше, то и впрямь его компания в скором времени пойдет ко дну, как старая, потрепанная штормами баржа. Нужно было что-то предпринимать. Что?!