— Да, — Антон Антонович потупился, — я действительно сделал две марки… по просьбе заказчика… ведь понимаете — основная работа — это изготовление клише. А когда клише готово, бумага найдена, сделать один оттиск или два — это практически безразлично…
— Почему же вы не сказали мне этого в прошлый раз?
— Ну во-первых, Прохор Петрович взял с меня честное слово, что я никому, ни одной живой душе… а потом, вы меня об этом и не спрашивали!
— Я просил вас рассказать все… — протянул Маркиз, не сводя глаз со своего собеседника. — Рассказать все, что вы знаете… надеюсь, теперь-то вы ничего от меня не утаили?
— Ничего! — чересчур поспешно выпалил гравер.
Глаза его при этом подозрительно бегали.
— Как вы сказали? — насторожился Маркиз. — Когда клише готово, бумага найдена, сделать один оттиск или два — практически безразлично?
Он вспомнил книгу об артистах императорских оперных театров с поврежденным форзацем. На листе не хватало довольно большой части…
— Признавайтесь, сколько оттисков вы сделали на самом деле? — спросил он, сверля Антона Антоновича пронзительным взглядом профессионального следователя.
— Три!.. — ответил тот, растерявшись, и тут же прикусил язык. Однако слово, как известно, не воробей.
— Три? — переспросил Маркиз, сурово сдвинув брови. — На этот раз вы сказали правду?
Гравер энергично закивал.
— Ну что ж, кажется, я вам верю, как говорил великий режиссер Станиславский… но зачем, скажите, зачем вы сделали третий экземпляр?
— На всякий случай… — Антон Антонович смущенно потупился и добавил: — Уж очень хорошо у меня получилось… захотелось оставить себе образец работы…
— Хотелось бы верить, — вздохнул Маркиз, — но что-то мне подсказывает, что у вас были насчет третьей марки другие планы. Подозреваю, что у вас на нее имеется покупатель…
— Честное благородное слово… — начал гравер.
— Вот только не надо этого! — отмахнулся Маркиз. — Все равно не поверю! А вот марку придется отдать…
— Обязательно? — Антон Антонович жалостно вздохнул.
— Обязательно! — отрезал Маркиз. — В интересах следствия. Вы не забыли, что над вами все еще висит дамоклов меч в виде целого букета статей Уголовного кодекса?
Антон Антонович тоскливо вздохнул и опустился на колени рядом с Леней.
— Что это вы надумали? — Леня попятился. — Не надо пытаться меня разжалобить! Это бесполезно!
— А я и не пытаюсь, — пропыхтел снизу Антон Антонович, — я доставаю… достаю марку!
Он перевернул один из стульев кверху ножками.
К каждой ножке снизу был подклеен аккуратный фетровый кружочек — чтобы стулья не царапали ценный паркет и легче передвигались по нему. Антон Антонович подколупнул один из кружков ногтем, наполовину оторвал его и вытащил из-под фетра маленький красноватый бумажный прямоугольник.