— Вот, Синеусов П. П., телефон…
Лола вытянула шею и с глубочайшим разочарованием увидела, что номер телефона ей известен. Прохор Петрович дал номер той самой квартиры, что находилась над квартирой их невезучего заказчика Сергея Зозулина.
Римма уже набирала номер.
— Не берет, — вздохнула она, — видно, дома нет.
«Это я и так знаю», — подумала разозленная Лола.
— Может, оно и к лучшему, — заговорила Римма Борисовна, — такой милый человек, за что же ему на шею хомут такой вешать в виде капризной старухи… Не расстраивайтесь, Олечка, сейчас еще поищем… — Она снова углубилась в записную книжку. — Вот, нашла! Как раз знакомый его, Верстовский!
— Известная фамилия… — кисло поддакнула Лола.
— Да-да, и этому-то как раз я с удовольствием подсудобила бы кого похуже! — с сердцем высказалась Римма Борисовна.
— Чем он вам досадил? — нехотя полюбопытствовала Лола.
— Представьте себе, казался таким интеллигентным человеком, и работа приличная — гравер, а сам… — Римма полезла в свою необъятную сумку и вытащила старинную книгу.
«Выдающиеся певцы императорских оперных театров» — было написано на обложке золотым тиснением старинным шрифтом.
— Взял у меня почитать и вернул в таком виде! — бурно возмущалась Римма.
На форзаце снизу был срезан солидный кусок листа, примерно с четверть. Лола взяла в руки книгу и пролистнула. Бумага на форзаце была тонкая, мягкая, блекло-оранжевого цвета.
Когда Леня Маркиз бывал сердит на свою компаньонку, он называл ее лентяйкой, неумехой и капризулей. Но никогда не называл ее дурой, потому что так не считал. Не то чтобы он признавал Лолу по уму равной себе — скажите, какой мужчина добровольно признается в таком, даже если это и соответствует действительности. Однако кое-какие умственные способности Лолы ее напарником отмечались.
Сейчас Лола тотчас сообразила, что бумага форзаца старинной книги на ощупь напоминает ей почтовую марку. Разумеется, Лола не специалист, однако совпадение налицо. Книга была издана в Лондоне, стало быть, бумага английская… Да еще этот Верстовский по профессии гравер… Интересное совпадение!
Лола понятия не имела о технологии изготовления почтовых марок, тем более таких старых, выпущенных в девятнадцатом веке. Но Леня вчера пересказывал ей историю «Розового Маврикия», при этом надувал щеки так, будто он сам такой умный. Как будто Лола не догадалась, что он все узнал от того типа, специалиста по маркам. Кажется, тогда фигурировал там какой-то пьяница-гравер…
— А я еще для него узнала у одной знакомой насчет пластинки — Энрико Карузо поет лучшие арии из итальянских опер! — сокрушалась Римма Борисовна. — Он так хотел эту пластинку! Но теперь ни за что не сведу его с этой дамой!