— Да, да, ты прав, Ветку надо допросить, может быть, она сможет пролить свет на это дело.
— Месть блюдо холодное. Сейчас мы не в силах правильно соображать. Сначала отдадим долги мертвым. Я позвоню в прокуратуру, попробую связаться с теми, кто в Москве вел дело, в которое замешана Лада, я не хочу, что бы в газетах трепали ее доброе имя. Дело надо закрыть.
— Давид, я так благодарна тебе, ты поступаешь, как мужчина. Ладушка смотрит на нас с небес…
— Не надо, Тина, иначе я не справлюсь с собой. Звони ее родителям, скажи, что мы готовы на любую помощь. Финансовую часть я возьму на себя.
Давид произнес слова Бернса, и интонацией и выражением лица сейчас он напоминал своего дядю, как будто был не его племянником, а сыном. Тина вздрогнула. На какое-то мгновение она подумала, так ли она права, что безоговорочно доверяет Давиду? Кровь не водица. Одернула себя, сумасшедшая, это Давид, мальчик, испытывающий такое же горе, а родство… бог с ним, с родством! Но напомнить о вездесущем и всесильном Бернсе решилась:
— Как мы объясним свою заинтересованность Роману Израилевичу? — осторожно спросила она.
— Погибла твоя подруга, — с трудом произнес Давид, но Тина видела, какие перемены в нем происходят, он становится жестче, решительней, безжалостней. — Мое участие — твоя просьба. Если будет чинить препятствия, попробуем другие меры.
Одевайся. Мы уходим.
Тина послушно ушла за ширму.
В это время в столице узнали новость о случившемся на трассе Москва-Ангельск.
Ожидали приезда Павлова и вот тебе раз! Следствие заходит в тупик. Кто может ответить на вопросы? Придется привлекать косвенных свидетелей, хоть и так ясно, что на их показаниях версии не выстроишь, а что делать? Амбросимов и Наумов после новостей из Ангельска и Ельской городской больницы сделали несколько запросов и, наконец, получили разрешение вызвать на допрос гражданина итальянской республики Маурицио Камилиери.
— Слышь, Леха, не все так плохо, — пропел Амбросимов, — только что разговаривал с Ангельском! Кренникова наняла адвоката, к тому же успела ввести его в курс дела. Само собой ни видео, ни аудио записей он не делал, но все равно, лучше, чем ничего!
— Сам знаешь, что это за публика — адвокаты.
— Выбирать не приходиться. Давид Коткин прибудет к нам после похорон Кренниковой.
— Что Коткин, что Шлиссельбаум, что Роземблюм, что Резник. Иного не ждали. Когда похороны?
— В четверг, четвертого сентября, — наморщив лоб, ответил Амбросимов.
— Подождем.
— А пока, мой друг, вернемся к нашим… итальянцам. Маурицио Камилиери.
— Что за имя? — хмыкнул Наумов. — Как будто карамельку во рту гоняешь! Ка-ми-ли-ери.