Маурицио. Ну и имечко у мужика, прямо Маруся Карамелькина какая-то.
— Ладно, ладно не будем усложнять российско-итальянские отношения.
— Слышь, а не итальяшки ли Павлова бомбанули? — выдвинул предположение Наумов. — А ведь было за что, много знал майор, десять лет работал на Браско. Мафия!
— Версия имеет право на жизнь, — подтвердил Амбросимов. — Но стоит учесть, что в машине Павлова находились женщины, бывшие в недавнем прошлом любовницами итальянцев, к тому же, одна из них, ныне покойная, замешана в убийстве их соотечественника. Помнишь Санта-Барбару?
— Так и знал, что без баб не обойдемся.
— В Ельской больнице та, что была любовницей Камилиери, так что есть возможность поторговаться.
— Если она его еще интересует, — хмыкнул Алексей. — Девок в Москве много.
— Согласен. Но к Браско он приходил искать свою, а не снимать другую.
— Идеализируешь.
— Ладно, завтра кое-что проясниться, — Николай протянул для прощания руку.
— Тогда, до завтра, — пожал руку Наумов.
Последнее время неприятности преследовали Маурицио Камилиери. Его наиприятнейшее пребывание в Москве было прервано исчезновением Виолетты (пробовал итальянец завести новую интрижку, но в сравнении с ней любая девушка проигрывала), смертью Браско, а теперь еще и известием о его скором возвращении в Милан. Конечно не завтра, а через три месяца. И вот вчера получил вызов в полицию. Неприятно, да и сослуживцы косятся, что натворил добропорядочный с виду Камилиери? Все это связано с убийством Ризио. Знал, конечно, знал Маурицио, что Джованни балует с наркотиками, но как можно было ожидать от Браско, что труп Джованни найдется в его холодильнике? Теперь объясняйся с русскими!
Так думал Маурицио Камилиери сидя за рулем своего автомобиля по дороге на улицу Малую Лубянку. Припарковаться рядом со зданием не получилось — стоянки только для служебного транспорта. Пришлось сделать круг по Лубянской площади, вокруг клумбы разбитой на месте памятника Дзержинскому. Наконец-то припарковавшись, Маурицио вошел в парадное одного из зданий Федеральной службы безопасности. На входе предъявил повестку, сердитому неизвестно на кого, молодому человеку в погонах. Офицер посмотрел на бланк и вписанный от руки текст, потребовал удостоверение личности. Маурицио протянул ему свой паспорт. Повертев его немного в руках, офицер вернул документ, козырнул и указал Маурицио на лифт.
— Четвертый этаж.
Маурицио вошел в лифт. Он бывал по делам в различных московских учреждениях, и всегда удивлялся, зачем в советской России делали такие похожие на гробы, лифты.