— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил Виктор. — Вы собираетесь скрыть чужое преступление?
— Мы проведем собственное расследование, моя репутация не должна пострадать. Я надеюсь на тебя Витторио, ты много лет служил мне верой и правдой. Помоги мне и на этот раз. Я в долгу не останусь.
— Что нужно сделать с телом? — немного подумав, спросил Виктор.
— Тело мы сохраним в морозильнике. В том секторе, где хранятся мясные туши, — Браско судорожно дернул кадыком в расстегнутом вороте рубашки. — Кафель в кухне промыть из шланга, вода уйдет в сток, к утру не будет и следа влаги.
— Хорошо. Я займусь этим, — Виктор встал, отодвинул стул, Браско попытался приподняться ему навстречу, но Виктор остановил его — Вам лучше не вставать.
— В кладовой ты найдешь полиэтиленовые мешки, здесь в столе скотч и ножницы, вот ключи.
Виктор вышел из кабинета. Браско устало прикрыл глаза.
— Ох, Джованни, Джованни… И куда делась твоя девочка?
Под утро пошел дождь, стало холодно, и Виолетта включила обогреватель. Она несколько часов находилась за рулем, в тепле глаза ее закрывались, глядя на потоки, разбиваемые дворниками на лобовом стекле. Шум дождя убаюкивал, ровный ход машины укачивал. Виолетта решила, что пора остановиться.
— Лада, Ладка! — потрясла она спящую подругу.
— У?
— Если я немного не отдохну, — решительно сказала Виолетта, — мы окажемся в кювете.
— Я сменю тебя, — Лада потянулась, вытянулась на сиденье, разведя в стороны свои забинтованные ладони.
— Нет, — Виолетта с ходу отвергла предложение подруги, — все равно не сможешь вести машину.
— Смогу, — запротестовала Лада, — ведь рулила же я по Москве!
— Ты была в состоянии шока.
— Так что нам делать? Спать на обочине? — подобная перспектива Ладу не устраивала.
— Чего только я б не отдала за обычную кровать! — поддержала подругу Виолетта.
— Надо найти гостиницу, — Лада открыла дверь автомобиля и вышла под мелкий моросящий дождь.
— А паспорта? — выкрикнула в открытую дверь Виолетта.
— Скажем, украли в дороге, — Лада вернулась на сиденье и поежилась от утренней влаги и прохлады.
— Ты смеешься! — Виолетта потерла пальцами виски, напряженно думая, и спустя несколько секунд предложила. — Надо попроситься на постой в какой-нибудь деревне.
Дадим пятьсот рублей, не откажут, будут еще рады.
— Угу. И запомнят своих благодетельниц на всю жизнь, — съязвила Лада. — А когда придет участковый, поведают ему быль о том, как две столичные штучки сорили у них деньгами.
— Так сколько дать, что б нас не запомнили? — спросила пораженная Ладкиной прозорливостью Виолетта.